— Ты о чём? — переводя взгляд в место кивка напарника, задал вопрос Смирнов. — Твою мать.
— Вот именно.
Было видно, как с соседних зданий МИ-28 начали атаковать боевики.
— Они не протянут долго, если им не помочь.
— Сейчас попробую поработать отсюда.
Снайпер моментально поменял позицию и начал одного за другим убивать врагов: раз, два, три, четыре…
Однако выстрелы всё продолжались. С этой точки у военных не было возможности оказать помощь пилотам вертолёта.
— Нужно идти к ним, — скороговоркой произнёс Якутов.
— Тогда надо предупредить Лисицына.
— Товарищ майор, — обратился Олег через микрофон.
— Что у вас там случилось?
— Вертушку сбили. Вертолёт упал в квартале от нас.
— Хреново дело, — констатировал Алексей Петрович.
— Мы хотим отправиться на помощь нашим пилотам. Думаю, они живы… пока. Но нужно действовать.
Лисицын задумался. У него и его команды был чёткие приказ и задание. Но в опасности были жизни двух лётчиков, которые прикрывали недавно самих спецназовцев, рискуя своими жизнями. Теперь нужно было «ответить взаимностью». Никак нельзя было оставить их в беде.
— Товарищ майор? — вновь последовало обращение Якутова из микрофона. — Так как нам быть?
— Ладно, — ответил Алексей Петрович. — Мы пойдём дальше, а вы проберитесь к пилотам и помогите им. Затем встретимся через три квартала к югу отсюда и выполним задание.
— Приказ понял. Отбой.
— Ну что там? — делая очередной выстрел, спросил Андрей.
— Идём к лётчикам. Надо их вытащить. Затем присоединимся к остальным и продолжим.
— Тогда пошли.
Вертолёт лежал на боку и дымился. Один из пилотов, которого звали Кирилл, пришёл в себя и огляделся. Голова раскалывалась, а в ушах всё ещё был звук аварийных датчиков, которые затихли после падения. Рука была сломана и висела. Пилот пошевелился. Боль сразу же отдалась в сломанной руке.
— Чёрт.
Пилот посмотрел на товарища, который начал приходить в себя.
— Костян, ты как? — спросил Кирилл.
— Вот это мы рухнули, — кашлянул Константин.
— Нужно выбираться, — сказал Кирилл, освобождаясь от ремней безопасности. — Сейчас сюда «саранча» поползёт.
— Это уж точно, — освобождая зажатую ногу, согласился Константин. — Оружие сумеешь достать?
— Наверное.
— Я, кажется, ногу сильно повредил.
— Идти сможешь? — Кирилл протянул напарнику АКМ.
— Да куда я денусь, — слегка усмехнулся Костя. — Где нам лучше залечь, уже прикинул?
Мужчина бросил взгляд на здание за спиной.
— Вот подъезд дома в пяти метрах от нас. Там сможем вызвать помощь, если радиостанция ещё работает.
— Тогда пора идти.
Стёкла вертолётного окна вновь посыпались. В пилотов начали стрелять боевики.
— Нужно «делать ноги»!
Лётчики начали выбираться из вертолёта. Двое спрятались за корпусом Ми-28 и начали отстреливаться. Огонь по ним вёлся с противоположной стороны улицы, но самым страшным было то, если в доме за их спинами окажутся враги. Тогда пилоты попадут в смертельную западню. Лётчики продолжали отстреливаться, отходя ближе к зданию. Спасительный подъезд был в двух метрах. И тут в Константина попали. Нога, которая и без того была сильно повреждена, взвыла с ещё большей силой, когда пуля пробила её насквозь.
— Аааа!!! — Константин рухнул как подкошенный.
— Костян!! — напарник пилота подскочил к товарищу, продолжая вести сдерживающий огонь.
— В меня попали!! — Костя был скорее зол, чем мучился от боли. — Вот гады!! В меня взяли и попали!!
— Сейчас не время лежать! Подъём! — скомандовал Кирилл.
— Помоги. Мне ногой не пошевелить.
— Держись. Держись за меня.
Кирилл потащил Костю к подъезду, продолжая опустошать магазин своего автомата. Боевики всё стреляли и стреляли. Они были настроены ликвидировать миротворцев. Однако двое пилотов сумели укрыться в подъезде. Внутри было сухо и пыльно. Выстрелы отдавались эхом на верхние этажи. Двое огляделись.
— Что нам делать? — запыхался Кирилл.
— Ждать помощи. Маяк в вертолёте укажет путь нашим, — ответил Константин.
— Пока они сюда доберутся, от нас останутся одни воспоминания, — констатировал Кирилл.
— Это тоже возможно, — недобро усмехнулся Костя.
— Нужно перевязать тебе ногу, — Кирилл вновь сделал пару выстрелов, а затем перезарядил автомат. — У меня осталось всего два магазина.
— Мы тут не протянем долго.