Огонь снайперов начался одновременно с залпами автоматических гранатометов. Благодаря шуму их стрельбы, выстрелы снайперских винтовок заглушались. Мерзляки успели выстрелить из нескольких орудий. И почти сразу их расчеты полегли под прицельным огнем. Солдаты стоявшие на восточной стене не сразу поняли, что произошло. Они увлеченно стреляли в сторону противника, пока не поняли, что пушки молчат. Только когда среди них появились первые потери и им пришлось спрятаться за стенами, они увидели, что расчеты лежат возле своих безмолвных орудий. Боевой настрой защитников крепости сразу сник.
Солдаты в бункерах не видели, что происходит на стенах крепости и продолжали отстреливаться. Они были вооружены длинноствольными нарезными винтовками с оптическим прицелом. Хотя они не были настолько же совершенными, как винтовки людей, щепетильная раса мерзляков все же смогла произвести достойный продукт. По силе выстрела они намного превосходили армейские снайперские винтовки и вполне могли прострелить сталь БТР или БМП в борт или корму. Оптика еще была недостаточной, но на таких расстояниях ее вполне хватало.
У людей появились первые потери. Причем о ранениях не шло и речи. Крупнокалиберные пули попадали в голову, нанося страшные раны. Бойницы бункеров были узкими, по ширине не больше чтобы можно было протиснуть винтовку с оптическим прицелом. Вокруг бойниц часто подлетали фонтанчики каменных брызг, но результата было немного. Мерзляки держали скалу по диагонали не высовываясь под выстрел.
Гранатометы перенесли огонь ниже, чтобы заставить противника спрятаться и дать возможность своим снайперам отойти на безопасное расстояние. Шесть снайперов не вернулись назад. Требовалось перегруппироваться и придумать план, как нейтрализовать бункеры. С двухсот метров из ручного огнемета в щель размером в двадцать сантиметров не попадешь, только случайно. Но Петр был доволен и тем, сколько ущерба они нанесли противнику уничтожив расчеты его орудий и с десяток солдат.
УайнОун понимал, что враг столкнулся с проблемой и теперь решает как с ней разобраться. Для них же любая передышка была желательна. Из Унаблора спешили подкрепления. Свежие бойцы и какие-то новые мортиры, которые как раз был повод испытать в деле. Противник время от времени открывал спарадический огонь, имевший скорее цель держать врага в страхе, чем реально поразить его. В крепости имелось много мертвых зон, в которых спокойно можно было находиться.
Солнце начало прятаться за горы. Никто из противников не достиг особых успехов и ночь должна была стать временем, когда они придумают новую тактику. УайнОун был рад тому обстоятельству, что у врага не получилось захватить крепость с первой попытки. Начали укли активно, но получив отпор которого не ждали, скисли и перешли к тактике противостояния с редкими обменами ударами.
Наместник сидел напротив. Ожидание довело его до состояния апатии. В руках он крутил какую-то безделушку, безразлично уставившись в угол комнаты. В дверь постучали. Вошел посыльный в форме сотрудников Тайной Канцелярии. Взгляд наместника ожил и стал испуганным. Посыльный замешкался, не зная кого из двух важных чинов выбрать. Наконец он решил подойти к УайнОуну. Посыльный достал из планшета пакет с печатью своего ведомства. УайнОун заинтригованный его содержимым, сломал печать и достал бумагу с текстом. Он пробежал глазами по нему, в которых все сильнее разгоралось возмущение и удивление.
— Ну, что там? Не тяните? — Наместник нетерпеливо заерзал на стуле.
УайнОун опустил бумагу и посмотрел сквозь УнЭнта, так что последний принял содержимое письма по свою душу и чуть не упал без чувств.
— Нас предали. — Тихо произнес УайнОун.
— Кто? Владыка? — Все еще ничего не понимая спросил наместник.
УайнОун протянул ему письмо и тот пробежал его глазами, в которых сначала появилось облегчение, а затем и возмущение.
— Надо же каков! С уклями заключил мир, чтоб Дерево себе прибрать.
— А вы понимаете, чем нам это грозит? — Спросил наместника УайнОун.
— Чем?
— Если мы сейчас же не предупредим личный состав, то солдаты ЭнтОнта могут спокойно зайти в крепость под видом оказать нам помощь, а сами перестреляют всех нас.
— А как же ваши войска? Они ведь должны остаться вам верными?