День за днем проходило лето, и приближались холодные осенние деньки. У Пиотты все было готово к тому, чтобы спокойно перезимовать. За все лето ему не удалось ни разу искупаться на речке, поваляться на песке. Его друзья, осиротевшие так же как и Пиотта с сестрой, тоже все лето провели в заботах. Многих забрали родственники, избежавшие эпидемии, но большинство остались в деревне, предоставленные самим себе. Оставшиеся взрослые пытались помогать детям, преимущественно, дельными советами. Церковь, взявшая на себя функции администрации деревни, организовала небольшой рынок. Все, кто имели излишки в чем-либо, могли принести их и обменять на необходимые вещи. Пиотта обменял часть своего угля на крупы и жиры. Всего остального по мнению мальчика, у них было в необходимом количестве.
Наступила осень, и зарядили дожди. Пиотта, наконец, смог вздохнуть свободно и заняться ничегонеделанием. Раз в день он выбегал к поленнице, набирал охапку дров, которую хватало на поддержание тепла в доме на целый день, а также приготовить котелок каши. Сестра, с утра до вечера, играла со своими куклами, и доставала брата разными глупыми вопросами. Раз в неделю, сельский пастор проводил обход домов, где остались сироты. Он присматривал, чтобы дети не остались без еды, без тепла и просто для порядка. В последнее время стали доходить сведения и воровстве и разбоях в деревушках. Лихой народ, загнанный властями глубоко в леса, обнаглел от безнаказанности и стал нападать на беззащитные дома сирот, выгребая все до последнего. В их деревне таких случаев пока не было, но пастор велел держать ухо востро и обо всех подозрительных людях докладывать.
Одним дождливым утром, детей разбудил шорох на их крыльце. Кто-то упорно топтался, но не стучал, и не пытался войти. Сердце Пиотты заколотилось тревожно. Он приоткрыл окно на зады и приказал сестре бежать, если в дом попытаются забраться воры. А сам прихватил топор и приблизился к двери. Половица скрипнула под ногой и шорох на крыльце затих.
— Кто там? Я сейчас отца разбужу, и он вам даст! — В ответ раздалось жалобное собачье поскуливание.
Пиотта приоткрыл дверь на толщину пальца и подпер ногой. На крыльце сидел мокрый и грязный щенок. Он вилял своим хвостом, оставляя на досках крыльца грязные разводья. Щенка трясло от холода, но он старательно изображал радость и благодушие. Собачьи глаза смотрели прямо в глаза мальчика, ища в них хоть какой-нибудь намек на расположение. Сердце ребенка сжалилось над бедным животным, но трезвый расчет говорил, что лишний едок им совсем не нужен.
— Ой, Пиотта, какой красивый пес. — Непонятно, где Маришка рассмотрела красоту под слоем грязи. — Смотри, у него Листок прилип.
С тех пор у них появилась собака. Отмывшись, щенок действительно показался красивым. Серый, с большими белыми пятнами. И характера он был ненадоедливого. Еду он тоже отрабатывал. За время своих скитаний, щенок от нужды научился ловить голубей, и теперь снабжал свою новую семью свежим птичьим мясом.
— Если бы не Листок. — Такую кличку дали собаке за тот прилипший листок. — Я бы так и ела твою дурацкую кашу!
— А Листку нравится, как я готовлю.
— Потому что ты готовишь собачью еду.
Наступила зима. Трескучие морозы менялись метелями, после которых заметало все дорожки напрочь. Приходилось их расчищать. Пиотте было тяжело управляться с большой отцовской лопатой, и к середине зимы он плюнул на эту затею. До поленницы и туалета добирался поверху самостоятельно, а вот Маришку приходилось возить на санках. Хитрая сестра иногда пользовалась добротой брата. Она просилась в туалет так, что казалось, сейчас она не успеет. Пиотта одевался сам, одевал сестру и тянул ее на санках, по пояс в снегу, до туалета.
— А я перехотела уже. — Нередко таким был ответ сестры на предложение пройти в туалет.
Пиотта откопал в старом хламе дырявый котелок, отделал края мешковиной, чтоб не резали, и сделал сестре горшок. Маришка немного сопротивлялась, но уступила брату.
Зима немного продлила детство осиротевших ребятишек. Весна вместе с теплом принесла взрослые заботы. Бурно начавшаяся весна затопила талыми водами надворные постройки, погреба. Пиотта с утра до вечера пропадал на дворе, запружая и перенаправляя настырные потоки. В итоге он сохранил запасы репы и картошки, зимовавшей в погребе, и остатки пшеницы, хранящиеся в деревянном ларе, в сарае. Когда установились теплые дни, и подоспела земля, Пиотта с сестрой взялись за посадку картошки. Пиотта выполнял работу за отца, копал ямки, а Маришка бросала туда картофелины. Взрослые, чтобы помочь детям, организовали общину. От детей требовалось сдать пшеницы, кто сколько сможет, в обмен на нее, осенью им полагалась мука, в соответствии со сданной долей.