— Да сам я все. Я и при родителях почти все сам делал. Они у меня только на выходных приезжали. Мать в городе работала, а отец на угольной шахте. Тетка моя, по матери, сестру в город забрала, она приезжала два раза летом. Но она по дому больше все, да по стирке.
— А чего сестру забрала?
— Маленькая она у меня еще, четыре года, боится тетка, что вместе мы не прокормим себя. Это зря, конечно. Еды у меня и на троих хватит, вот угля и дров в обрез. Весь лес вычистили, у кого лошади есть. А у меня нет. От отца осталось угля немного, да веток абы каких по лесу насобирал. Если зима суровая будет, не дотяну. Придется сараи разбирать.
Скрипнув половицами, Пиотта и Владимир поднялись на крыльцо, крытое резным навесом. Владимир стряхнул с непромокаемой одежды капли. Пиотта скинул засов и открыл дверь в сени.
— Разувайся здесь, я недавно полы помыл. — Сказал Пиотта непререкаемым тоном хозяина дома.
— Как знакомо, прямо как моя сестра. — Ответил Владимир, развязывая шнурки ботинок.
Владимир пригнулся, чтобы не удариться о низкую притолоку и вошел внутрь. В избе царил полумрак, отчасти вызываемый пасмурной погодой, отчасти небольшими окнами. Типичная «пятистенка», каких и в Сибири еще полным-полно осталось. Задняя изба, передняя изба и между комнатами одна печка, обогревающая весь дом. В задней избе висели плетеные косы лука и пучки сухой травы.
— Проходи, садись. — Пиотта указал мужчине на место за столом. — Я пойду дров немного принесу.
Владимир скинул тяжелый рюкзак с плеч, приставил к нему железный продолговатый предмет, скинул куртку и прошел к предложенному месту. «Кухонный гарнитур» (Владимир усмехнулся про себя такому сравнению) представлял собой набор из четырех дубовых стульев и дубового стола. Неподъемные стулья, сделанные без единого гвоздя, могли служить не одному поколению предков Пиотты. То же относилось и к столу. Владимир осмотрел комнату. Возле печки, беленой мелом, стоял небольшой столик с посудой. Три чугунных котелка, разных размеров, стояли один в другом. Из верхнего торчала ручка деревянного половника. Несколько мелких глиняных тарелок и несколько глубоких деревянных, стояли отдельными стопками. Рядом с ними лежали деревянные ложки. Владимир подумал, что по домашней обстановке и утвари сложно определить эпоху этого мира. В его деревне и сейчас можно встретить старушку, готовящую в чугунном котелке.
Вошел Пиотта с охапкой хвороста. Пронес их до печки и сразу же стал заталкивать внутрь. Затем нашарил под лавкой пучок каких-то древесных очесов, оторвал от общей кучки небольшую часть, расправил ее поудобнее, и положил перед поддувалом печи. Затем достал обработанный кусок камня и предметом, типа напильника, стал резким движением высекать искры. Искры летели слабо и очесы никак не разгорались.
— Подмочило кремний немного, сейчас просохнет, и высечем нормальный огонь.
— Можно не ждать, я же странствую и не полагаюсь на случай. У меня спички есть охотничьи.
Все предметы первой необходимости, лежали у Владимира в боковых карманах рюкзака, чтобы не переворачивать вверх дном содержимое, каждый раз, как что-то понадобится. Мужчина достал коробок спичек, поднял очесы с пола и затолкал их под охапку хвороста. Чиркнул спичкой и поджег. Огонь разгорелся сразу же. Пиотта с любопытством посмотрел на предмет в руках Владимира.
— Держи. — Мужчина протянул Пиотте спички. — Пользуйся ими только в крайнем случае. На дольше хватит.
Огонь дружно занялся. Пламя зашумело, затрещало, но через пять минут стало опадать. Владимир открыл дверку печи. Мелкие дровишки проваливались в решетки колосников, не успевая нагреть печь. Такой мелочи может понадобится очень много, даже для того, чтобы вскипятить чайник.
— А у тебя есть дрова покрупнее?
— Нету, только эти, да уголь еще. Я же говорил, весь сухостой собрали те, у кого лошади есть. У меня нет. Откуда смог, оттуда и принес. Я все ждал, что на ярмарке дрова будут менять, но никто не принес, самим не хватает, наверно. Разберу сарай на дрова. А весной и летом заработаем с Листком денег, да купим досок в городе, чтобы построить новый сарай.
— Но если такая ситуация напряженная с дровами, почему бы не срубить обычное дерево.
— Вы наверно издалека, раз не знаете, что рубить деревья в нашем лесу нельзя. Они все принадлежат князю Казимиру. Нужно написать прошение, чтобы получить разрешение, и если князь даст его, то лесничий с княжеской печатью отметит все пни срубленных с княжеского разрешения деревьев. А если князь увидит, что есть пень без его печати, то выпорет всю деревню.