- Пиотта, иногда мне кажется, что это я из Средневековья, а не ты. - Приговаривал Владимир каждый раз, когда сын пытался привнести в образ отца что-то новое.
Путешествовать Владимир стал гораздо реже. Ему не хотелось бросать Петра одного надолго, и само понятие «семейные обязанности» перестало быть для него пустым звуком. Чаще всего Владимир отправлялся на тот золотоносный ручеек, чтобы обменять очередной слиток на деньги. Иногда они с Петром выбирались в какой-нибудь спокойный мирок, чтобы пострелять. Из мальчика получился неплохой стрелок, но он наотрез отказывался охотиться на животных. Петру по душе была стрельба по банкам, бутылкам и прочим мишеням неживой природы. Особенно ему нравилось стрелять с оптикой, и чем дальше, тем интереснее. Петр накачал из интернета множество пособий по снайперской стрельбе и вовсю применял их на таких стрельбищах. Владимир видел интерес мальчика ко всему и не мог на него нарадоваться. Как и всякому родителю, жизнь до ребенка казалась глупой и бессмысленной тратой времени. Перейдя в подростковый возраст, вместе с гормонами пришло осознание мужского начала. Пиотта стал посещать секцию бокса, где с удовольствием, и свойственной мальчику скрупулезностью, принялся молотить физиономии спарринг-партнеров, так же, как и они ему. Несмотря на мужское воспитание, и мужские виды спорта мужланства в Петре не наблюдалось. Он был галантен в меру своего возраста. Постоянное напоминание о том, что он не из этого мира, привносило в его образ некую недосказанность. Многие девушки замечали, что «в нем есть какая-то тайна».
На свое пятнадцатилетие Петру удалось уговорить тетю Мариту отпустить с ними сестру в гости. Для того чтобы в родном мире Пиотты их не приняли за чужаков, и вообще не обращали внимания, им пришлось в пошивочном ателье заказать одежду свойственную тем местам. Для Владимира сшили одежду купца средней руки. Свободная рубаха, поверх которой был одет парчовый жилет. Просторные штаны, заправленные в сапоги. С сапогами была проблема. Специалистов, способных вручную сделать обувь не осталось, и Владимир самостоятельно облагородил свои зимние сапоги, обшив их поверх ярким кожзаменителем. Для Пиотты заказали простую домотканую рубаху, и такие же штаны. А в зиму ему подходил отцовский тулуп.
Каждый раз, собираясь в гости к тетке Пиотты, Владимир прихорашивался, как на свидание. И непременно брал с собой, какой-нибудь подарок. В этот раз он решил подарить мясорубку. Обыкновенную, ручную мясорубку. Пиотте казалось, что его отец не прочь поджениться на тете Марите, и потому всячески ублажает ее подарками пытаясь произвести впечатление.
Как и всегда, Владимира ждал вежливый отказ. Марита совершенно не видела причин селиться в далеком и непонятном мире. Напротив, она даже боялась его. Она благодарно принимала подарки, но они не могли переломить ее точку зрения. Маришка же, напротив, ждала брата и готова была идти с ним куда угодно. Пиотте удалось уговорить тетку отпустить сестру с ними на его день рождения. Немного волнуясь, тетка дала добро.
Первым шоком для Маришки стал автомобиль. Его оставили в лесу, чтобы не идти до города пешком. Пиотта с любопытством наблюдал за реакцией сестры. Маришка во все глаза смотрела на необыкновенное чудо, блестевшее яркой краской. Владимир нажал на кнопку брелка сигнализации. Машина квакнула и заморгала фарами. Маришка от неожиданности спряталась за спину брата.
- Не бойся, дуреха. Это лошади здесь такие. Садись, в город поедем. - Пиотта открыл дверцу, жестом приглашая сестру садиться.
Маришка неуклюже, словно пытаясь вскарабкаться на спину лошади, залезла в салон. Пиотта сел рядом. Сестра удивленно вертела головой во все стороны.
- Пристегивайся! Эта лошадь очень быстро скачет. - Петр перегнулся через сестру, взял ремень и пристегнул ее, затем пристегнулся сам. - Музыку! - Скомандовал он Владимиру.
Владимир завел машину и включил магнитолу. Из динамиков загремела современная музыка. Маришка дернулась от неожиданности. Владимир убавил звук. Машина тронулась, и набирая скорость понеслась в город. Сестра смотрела по окнам, а Пиотта комментировал все, что она видела.