– Арнульф, – поторопил его отец Кроу, – дотронься до молота. Оружие, возможно, не сразу примет тебя, а у нас мало времени.
Старик кивнул, а его глаза широко распахнулись от предвкушения, когда белый свет омыл его ладони. Он закрыл глаза и склонил голову, затем крепко взялся за рукоять обеими руками. Свет ослепительно вспыхнул – и Алахан увидел, как дух из молота перешел в старика, будто Вильгельм отдал часть своей силы Арнульфу.
– Избранник! – прогремел Арнульф не своим голосом.
– Я здесь! – отозвался Алахан. – И нам нужна ваша помощь. Враг снова угрожает землям Рованоко.
– Этот человек и так силен, – заключил Вильгельм, отбрасывая в сторону костыль Арнульфа и напрягая мускулы. – Зачем ему нужна еще и моя сила?
– Он стар, – пояснил Алахан. – Я подозреваю, что сила, которую ты сейчас ощутил, – это память о том человеке, каким он был когда-то. Но ты можешь сделать его прежним.
Вильгельм нахмурился – лицо Арнульфа скривилось – и потянулся, пытаясь размять старческое тело.
– Я помогу этому старику – и тебе. Но на восстановление его тела понадобится время.
– У тебя оно есть, – ответил Кроу. – Нам с избранником нужно раздать еще сто девяносто девять топоров.
С внешней стены города раздались звуки сигнальных рогов, их подхватили на остальных стенах. Звук прокатился по всему городу, вверх по Ступеням Калалла, его услышали даже в чертогах Летнего Волка. Это был одиночный сигнал, совсем не такой, как ритмичное предупреждение о надвигающейся армии неприятеля.
Алахан покинул каменный зал и оставил там Кроу – помогать старикам освоиться с новой силой. Они медленно привыкали к вернувшейся на время молодости, а юному вождю нужно было отдохнуть и подумать о своей новой роли и о том, почему у него больше нет сомнений. После нескольких часов сна он обнаружил, что пьет медовуху в большом зале, пытаясь заставить Трикена понять, как двести стариков могут помочь при защите города. Затем они услышали звук рога и замолчали.
– Кто-то приближается, – сказал Алахан.
– Сейчас все еще раннее утро, – произнес Трикен. – Мне не нравятся гости, которые приходят во время завтрака.
Алахан вскочил на ноги.
– Надо просто пойти и посмотреть, правда? – Он теперь даже говорил уверенно.
– Хорошо, парень. – Трикен тоже поднялся с места.
Из боковой двери вышли Халла и Падающее Облако и присоединились к ним. Они постепенно приходили в себя после боя с деревьями, пока Алахан и Трикен взяли на себя управление городом. Алахан еще не был готов продолжить разговор с Халлой и сообщить ей о посетившей его уверенности в своих силах.
– Что означает этот сигнал? – спросил Падающее Облако, застегивая на поясе тяжелую кожаную перевязь с двумя острыми как бритва метательными топорами.
– Сейчас узнаем, парень, – ответил Трикен, почесал густую рыжую бороду и направился к дверям.
Порыв ветра взметнул с Высокой Крепости ледяной вихрь, припорошив все вокруг белой дымкой. Алахан надвинул на голову капюшон плаща: его пробрал озноб. Жаль, нельзя забрать с собой из зала жаровню, чтобы согреться. Халла даже не вздрогнула. Наоборот, ее лицо, омываемое метелью, расцвело, будто так родной город с ней здоровался.
Алахан шел с ней рядом следом за Трикеном. Женщина посмотрела на него и нахмурилась, будто увидела что-то новое в его взгляде. Юноша ответил на ее взгляд, но не стал ничего объяснять. Воительница уже говорила ему, чего от него ждет, и он собирался внести посильный вклад в защиту города.
Высокую Крепость Тиргартена окружали воины, собравшиеся у каменного балкона. Вооруженные тяжелыми боевыми топорами и круглыми щитами, они внимательно озирались по сторонам в поисках угрозы. Они появились тут недавно – им приказали охранять Алахана, когда он покинет каменные залы. Он не собирался игнорировать угрозу, которую создают для него зеленые люди. Халла со своими капитанами тоже была слишком ценной, чтобы потерять ее из-за удара, нанесенного кинжалом во тьме.
– Халла, сигнал шел от ворот, – произнес Падающее Облако.
К ним подошел Трикен.
– Да, похоже на… ну, по крайней мере, на вражескую атаку это не похоже.
Халла прищурилась, вглядываясь вдаль, и молча начала спускаться по Ступеням Калалла. Алахан приказал воинам следовать за ней и сам ускорил шаг, догоняя ее.