– Уже скоро, брат, – успокоил его капитан. – Красные рыцари направятся прямо в казармы. И я полагаю, что уже через день-два ты снова будешь в Канарне. Мой корабль подождет, пока ты закончишь свои дела.
Судно медленно скользило к пристани и наконец остановилось у небольшого участка причала, сохранившегося невредимым, – когда-то он был частью впечатляющей деревянной конструкции. Ланри удалось удержаться на ногах, крепко вцепившись в леер, и, когда корабль пришвартовался к причалу, ему сразу стало гораздо лучше. Легкая, но раздражающая его качка прекратилась, и он снова вздохнул полной грудью – в первый раз с тех пор, как покинул Канарн.
– Здесь есть какой-нибудь трап или сходни?
Капитан улыбнулся.
– Не терпится попасть на землю, брат? – спросил он и отдал приказ матросам опустить сходни.
– Нет. Просто правила хорошего тона не позволяют мне извергнуть содержимое желудка прямо на ваш замечательный корабль.
– Это море, вам нечего смущаться, – ответил Брук, все еще улыбаясь.
Несколько матросов протянули пожилому священнику руки, и с их помощью он неуверенно сошел по прочному трапу, и наконец подошвы его простых кожаных башмаков с довольным стуком опустились на деревянный причал Ро Тириса.
Оказавшись на земле, он сразу почувствовал, что приходит в себя. Затем повернулся к стоящему на палубе капитану.
– Хорошего дня вам, капитан! Надеюсь, вам удастся насладиться гостеприимством этого города, как только солдаты генерала Фрита окажутся на берегу.
Брук нахмурился и посмотрел на город – так усталый путник смотрит на закрытую таверну. Ему предстояло очень много работы: сотням рыцарей еще нужно помочь с высадкой. Ланри все равно еще раз ему улыбнулся и медленно, не торопясь, пошел к ближайшим воротам с намерением тщательно рассмотреть внушающие истинный трепет стены города. Он обошел стороной главные ворота и предпочел войти через менее претенциозные ворота Каменного города. На них было меньше рабочих и гвардейцев, и небольшой проход, зажатый между каменными контрфорсами, позволял незамеченным попасть на узкие улочки с ветхими, полуразрушенными зданиями.
– Ах, знакомый аромат соленой рыбы и нечистот, – пробормотал он, – вот по нему-то я совсем не скучал…
Когда Ланри был помоложе, он много времени проводил в Ро Тирисе. Дом Милосердных, так называли Коричневую церковь, стал первым местом его служения после того, как его обрядили в коричневые одеяния. И больше всего в жизни Ланри уважал кардинала Церро, главу их ордена. Помимо прочих достоинств, он лучше всех в Тор Фунвейре заваривал фруктовый чай.
Оказавшись внутри городских стен, Ланри ускорил шаг. В Каменном городе царила тишина, на улицах виднелось всего несколько прохожих, и совсем мало окон не было прикрыто ставнями. Люди Тириса вынесли почти столько же тягот, сколько и жители Канарна, но восстанавливать им пришлось не в пример меньше. Ланри решил, что жители бедных кварталов просто затаились в своих лачугах в ожидании, пока не настанут лучшие времена. Ведь беднякам всегда остается только одно – сохранять терпение даже в самые трудные годы. И если бы не множество беженцев с захваченных территорий, их план мог бы даже сработать.
Ланри дошел до Коричневого храма и задержался на секунду, окинув его взглядом. Храм отличался самой простой архитектурой и лишь немного выделялся на фоне окружающих домов, но был одним из самых высоких зданий в городе. А по значению – одним из самых важных. Нижний уровень, приземистый и широкий, позволял сотням прихожан в минуты нужды обрести здесь пищу и кров. Сейчас в полуподвальном помещении толпились печальные жители Тириса. Власти решили на время кризиса разместить здесь горожан, оставшихся без своих домов. Сколько продлится кризис – в указе не оговаривалось, но Ланри полагал, что он может тянуться еще очень долго.
Молодая женщина – не старше двадцати – с перепачканным лицом и тонкими, хрупкими руками упала перед ним на колени.
– Благословите меня, отец?
Он мягко положил ладонь ей на голову. Девушка выглядела потерянной и изможденной и, вне всяких сомнений, была голодна.
– Не нужно вставать на колени, сестра, – произнес Ланри, – Я благословлю тебя, даже если ты будешь стоять.
Она подняла на него взгляд и нерешительно поднялась на ноги.
– Я хочу есть, отец, – прошептала она.
– Тогда я благословлю тебя едой. – Он тепло улыбнулся. – Идем со мной.
Он повел ее в храм, отмахнувшись от местных жителей, которые говорили, что там уже все забито. Он не мог помочь всем – но накормить одну юную девушку был еще в силах. В такое тяжелое время даже маленькие добрые дела могут стать решающими.