Усыпанная лепестками семи разноцветных цветов, от красного до фиолетового, мягко стелились под ноги. Одурманивающий запах огромных горящих свечей обволакивал и растворял его сознание, и мир вокруг казался не преисподней, эдемом, полным радости и счастья.
Ему казалось, что бесконечные коридоры ведут к моменту познания величайшей тайны жизни- Любви. Да он сотворивший этот мир ощущал себя девственником, ни разу не знавшим женской ласки. Впрочем, и матери с отцом он своей жизни не видел, они умчались в нирвану, а его воспитывали гиперроботы - существа с размерами от электроны, до квазара.
- Это было и классно и роскошно!
А вот теперь под влиянием наркотика изменилась его личность. Он сам не заметил как оказался, полулежащим на широченном ложе, сверкающем как алмазы, в верху его укрыли кисейным голубым балахоном. Тишина, царящая в покое ощутимо давила на его сознание, и Альфмир попытался встать, чтобы побежать на встречу своей судьбе и Повелительнице, чтобы приблизить момент долгожданной - казалось, прошли столетия встречи.
Створки дверей растворились, и звуки бравурного марша вошла громадная женщина.
Полумрак сразу сменился ярким светом, как ослепительно засияли свечи. Она была в полупрозрачном одеянии с великолепным телом воина, огромная Альфмир едва доставал ей по грудь, на ее широких бедрах висела два меча. Юноша звонко вздохнул, ощущая как и без того безумное желание перехлестывает через край, и одним движением разорвав мешающую ему ткань, обеими руками потянулся к обожаемой и желанной женщине. Та ласково произнесла:
- Не спеши желанный!
Затем сбросила, с себя белое покрывало, обнажила массивные груди, соски алели. На ней осталась лишь маска.
- Я хочу тебя! Двигайся плавно!
Альфмир от звука волшебного голоса и чарующего как песня ангелов, провалился в небытие, взметнулся вверх, обвил ее шею руками и хотел ее опрокинуть назад, желая, растворится с ней навечно.
- Пожалуйста, нежнее мой милый! Больше ласки! - Умоляла она. Потом неожиданно сорвала маску. Перед Альфмиром возникла пасть - фигуристая амазонка с мордой тигра. Юноша опешил лишь на секунду, а затем произнес:
- Ни что не может разрушить такую красоту.
- Тебя это не смущает? - С болью в голосе произнесла она.
- Нет лучезарная!
- Тогда найдем счастье в объятьях друг друга. Он одарил поцелуями ее звериное лицо, мраморную колону шеи и грудь. Губы опаляли ее внешне грубую, но гладкую как ракушку кожу, груди сильно набухли. Пальцы Альфмира нежно скользили по изгибам ее жаждущего тела. Все ощущения императрицы обострились, жадно впитывая каждый нюанс, каждый оттенок ласк, и когда его жемчужные зубы сомкнулись на воспаленном трепетном соске, и легонько прикусили чувствительный кончик, царица ада застонала. Альфмир хорошо знал, как заводить женщин, особенно таких соскучившихся по мужскому телу. Он принялся обводить сосок языком, увлажняя его покусывая, но не причиняя боли. Она словно плавилась под его поцелуями, растекаясь медом; кровь превращалась в жидкий огонь. Когда он поднял, светлую голову, императрица жадно притянула его к другой груди чтобы и она, в свою очередь испытала подобное наслаждение.
- Милый как ты хорош! - Сказала царица ада. - Как я соскучилась по мужским прикосновениям.
Его умелые ладони ласкали ее живот, выписывая прихотливые узоры на бронзовой коже. Внутри у нее все ныло от удовольствия и предчувствия неизбежного. Рука коснулась заветного места, и императрица на миг задохнулась. Альфмир провел пальцем по влажной расщелине, разделяющей пухлые складки, чуть нажал на соблазнительную пещерку, проник внутрь. Императрица судорожно вцепилась в его литые плечи:
- Всесильный, что же ты делаешь со мной?
- Бужу твое женское естество! Вскрываю шкатулку наслаждения. - Прошептал он, изводя ласками, крошечный, скрытый в глубине грота бугорок. - Ощущаешь плотью, поворачивается ключ.
- Да архидемон! Никогда в прошлой жизни, когда у меня был целый мужской гарем, не ощущала такого блаженства. Меня пробивают молнии.
- Будет еще лучше!
Императрица выгнулась, подалась вперед, налегая на его чистую, словно составленную из надраенных медных щитов грудь. Ей казалось, что она сейчас разлетится на хрустальные осколки, а в животе горит аннигиляционый двигатель, возносящий к звездам. И наслаждение медленно распространялось по телу, словно теплое вино, пьяня и бодря одновременно. Она тяжело дышала, слова ей давались с трудом.
- В этом теле у меня никогда не было мужчины!
- Ты девственница?
- Да! Другие дивы обычно предпочитают искусственные фаллосы, у меня даже была пара дюжин, золотых, алмазных, рубиновых и прочих, но я сохранила свою чистоту. А никакие ласки женщин не заменят мужчину.
- Я верю тебе!
Его палец погрузился еще глубже, в довольно широкую пещеру, огромной женщины. Альфмир испытал сложные чувства, когда обнаружил ее девственную преграду нетронутой. Он не был ханжой и гонялся за невинными девами, наоборот наибольшее наслаждение приносит опытная женщина. С биороботом тоже неплохо, но с живой лучше. Она была как струна лиры, влажной в ожидании открытия и гимна. Он понимал, что могучее тело августейшей особы жаждет ласк.
Альфмир отнял руку и попытался придавить ее к перине, но мощная женщина сопротивлялась ее мышцы ходили буграми. Напряженное орудие стремилось попасть в шелковистые тенета. Императрица боролась, что пугало ее в этом не слишком крупном юноше, но и ей при этом хотелось больше всего на свете. Альфмир осторожно раскрыл ее бедра, поцеловал и чуть приподнялся. Она тревожно взглянула на него, но в его взгляде было столько искренней доброты и нежности что ледяное сердце повелительницы тысячами отправлявшей подданных на плаху, смягчилось.