— Мирра, — шептал он, прижимая мою голову к своей груди. — Я никому не отдам тебя, ты только моя, моя любовь. Я не могу без тебя сейчас, я не могу даже представить, что станет со мной без тебя. Я… Ты так нужна мне…
Он прикасается к моим волос, убирая непослушные пряди, а я смотрю как он судорожно пытается от меня отстраниться, чтобы соблюсти приличия, чтобы все было правильно.
— Я не хочу, чтобы ты подумала… О, духи, я хочу проявить терпение, чтобы доказать свое уважение к тебе, ты не трактирная девка, Мирра, ты достойна большего, я хочу дать тебе это большее, чего бы мне это не стоило, поверь, мне это не просто, каждый раз, когда я вижу тебя, когда я прикасаюсь к тебе, я хочу…
Я улыбаюсь ему, и нежно провожу ладонью по щеке.
— Ты хочешь сорвать с меня все и просто уволочь в укромное место, где сможешь воплотить все свои грязные мысли по многу раз?
— Ты несносная девчонка, но да, именно этого я и хочу, хочу целовать тебя, хочу слышать твои страстные стоны, хочу… я… Мирра, я менял все повязки, я делал все припарки я знаю каждый шрам на твоем теле, я… хочу покрывать их поцелуями без остановки, до полного изнеможения, когда мы тебя вытащили, когда мы смывали кровь и очищали раны, Мирра, я видел перед собой другое тело, не твое, не то, что однажды тайком я увидел в твоем домике в Лоринге…
— Ты негодяй, ты подсматривал за мной…
— Нет, я пришел поговорить, но ты уже спала, и я просто был ослеплен, я не мог пошевелиться, просто не мог отвернуться, ты была прекрасна во сне, я не решился тебя будить и просто любовался… И потом я вспоминал то, что увидел тогда и мечтал, что все вернется, что все твои раны останутся в прошлом, станут просто воспоминанием… Прости, я несу чепуху, но твоя близость сводит меня с ума…
Он отодвигает волосы и горячие губы припадают к моей шее.
— Так может этой ночью мы не станем выставлять стражу, — заговорщицки шепчу я, нежась в его объятиях, словно на солнце, с удовольствием принимая его робкие ласки. — Кален, здесь никого нет, об этом никто не узнает, никто не будет осуждать нас, да даже если и будут, мне все равно…
Горячее дыхание на моей шее, объятия становятся все крепче, все настойчивее. Я понимаю, что он ждет ответной ласки и, в то же время боится получить желаемое.
— Пойдем, — тяну я его в шалаш. — Его тонкие стены укроют нас от любопытных глаз.
Он встает, но не делает больше ни шагу. Усилием воли восстанавливает дыхание, успокаивается.
— Нет, Мирра, нам надо выдвигаться, там люди, их жизнь зависит от нашей расторопности, у нас еще будет время, много времени, когда все это закончится, а сейчас нам пора в путь. Седлай лошадей, я сверну лагерь.
Опять, долг превыше всего. Но на сей раз я готова с ним согласиться. Хотя… впереди еще много стоянок, он не устоит рано или поздно…
Мы садимся верхом и вновь отправляемся в путь. Коротаем дорогу за разговорами, я рассказываю ему о наших похождениях с Инаром и Барри. Рассказываю о встрече с бандиткой-эльфийкой в городе, о происшествии на площади, смеясь рассказываю о происшествии на приеме, умалчиваю лишь о платье — это пусть остается сюрпризом. Он смеется вместе со мной. Рассказывает о нашем дипломате Жасмине. Я изображаю ревность, на что он заливается громким смехом.
— Поверь мне, Мирра, если ты и можешь к кому-то ревновать, то только к Каре. Я не люблю изнеженных женщин, завоевать любовь воительницы гораздо сложнее и почетнее, чем добиться любви кисейной барышни…