— Мирра, девочка, все. Ты все сделала. Возвращайся, — слышу тихий шепот над ухом. Только вот это мне кажется шепотом, на самом деле он крепко сжимает мои плечи и трясет, крича при этом.
Я не могу вернуться, не получается. Как и энергия смерти потоком тянула меня в мир духов, так теперь утягивает энергия жизни, я уже не различаю где я, а где источники энергии. Я везде и меня нигде нет. Надо отдыхать. Очень медленно начинаю отличать реальность от энергетических потоков, выбираю нужные направления и мысли, чтобы вернуться. Я не знаю сколько прошло времени. Когда у меня получается открыть глаза, мои глаза, Кален все так же держит меня в объятиях и что-то бормочет. Зрение вернулось, слух пока нет. Темнеет уже. Кажется, вся деревня стоит вокруг нас толпой, наблюдая и сопереживая. Слабо сжимаю руку Калена давая понять, что самое страшное уже позади. Я возвращаюсь. Он улавливает мое движение и припадает губами к моим волосам.
— Слава Создателю, ты вернулась.
Смешно, могла бы засмеялась бы. Создатель, которого ты благодаришь, любимый, это ты и есть. Бывает же. Ну вот, уже могу дышать и даже чувствую, как наполняются вечерним воздухом мои легкие. Все могло быть и хуже, наверное. Но проверять я бы не рискнула.
— Скольких я смогла спасти?
— Несколько десятков, Мирра. Не выжили человек шесть. Ну и те, кто умер до нашего появления. Ты почти всю деревню на ноги поставила. Ты молодец. Только вот меня ты напугала в очередной раз. Встать сможешь-то?
— Только если с твоей помощью.
Он помогает мне подняться на ноги, точнее ставит меня. Ноги подгибаются, под тяжестью моего тела, он поддерживает меня за талию, забрасывает мою руку себе на плечо.
— Давай-ка, я лучше тебя понесу. Так мне спокойнее будет.
К нам подходят человек пять отделившиеся от толпы.
— Господа, уважаемые, мы так вам признательны, вы спасли нас, да еще и залатали всех, да так, что как новенькие, вот чудо из чудес-то. Так не побрезгуйте гостеприимством, госпоже-то отдых нужен. А мы все предоставим и кров, и стол, и чистую постель, всем постараемся угодить, спасители вы наши.
— Будем вам признательны, добрые люди, ей действительно сегодня в седло уж не сесть, — спокойно отвечает Кален. — Да и от славного ужина мы не откажемся, а за вино так и еще раз спасибо скажем.
— Все будет, — засуетился пожилой человек. — Все сделаем как положено, господин, добро пожаловать в мой дом. Я-то старостой буду, мой дом самый большой во всем селе. Сейчас жена на стол соберет, а я за вином к соседу сбегаю. Пожалуйте за мной.
И он засеменил прочь. Кален улыбнулся.
— Какой забавный. Так ведь у него на языке и крутилось в одной нам комнате стелить или в разных, но спросить не решился.
— А что бы ты ответил? Я надеюсь заслужила твою благосклонность и ты бы не оставил меня одну в чужом доме?
— Конечно мы будем спать в одной комнате, я с тебя теперь глаз не спущу. Просто ты на кровати устроишься, а я на полу растянусь.
— Ты, нехороший, — констатировала я. — Такой момент, и ты опять все портишь.
Он не ответил, лишь глубоко втянул носом воздух, прижавшись к моим волосам.
Дом старосты не поражал убранством, но был добротный и просторный. Хозяйка уже накрывала на стол, когда Кален попросил принести ему воды, чтобы обмыть мне руки, на которых уже запекалась чужая кровь, кровь десятков людей, которым я сегодня помогла.
Заторопилась хозяйка, и пока хозяин проводил нас в комнату, и сказал, что они ожидают нас к столу, там стоял полный таз теплой воды. Дверь за хозяином закрылась. Кален опустил мои руки в теплую воду.
— Вот бы сейчас ванну, да с душистыми травами, — мечтательно заметила я.
— Меня возьмешь с собой? Я бы тоже не отказался.
— В твоей компании я бы согласилась и на прохладный горный источник, только вдвоем, в прозрачной, холодной воде. Совершенно голые и никого вокруг… что бы мы там делали?
— Точно не плескались, ну или не только плескались.