Я не отвечаю, я вспоминаю, что делает он, и четко повторяю его действия. Смешав порошок с жидкостью в бутылочке, протягиваю ему.
— Кален, я не знала, я не хотела причинять боли. Я думала, что помогаю. Твоя боль… это я по незнанию… я…
Как же ему объяснить, как рассказать, то, что понятно магам, но недоступно людям.
— Я знаю, что тебе сейчас нужно именно это, Кален, я вижу это. Пожалуйста, прости меня. Пей и ничего не бойся, я не оставлю тебя, я не испугаюсь, я уже все это видела, я уже готова ко всему, Кален. Я виновата, перед тобой, пожалуйста… Я больше не могу этого выносить… не могу видеть боль и холод в твоих глазах.
— Мирра, как ты… — дрожащая рука протягивается к флакону. — Этого никто не знает, того что ты сейчас сделала, тебе никто не мог этого рассказать.
Он подносит флакон к губам и выпивает одним глотком. Я вижу, как по его телу пробегает дрожь, вижу, как затуманивается сознание, я не могу сказать, о чем он думал до этого, но я видела, как ему больно. Выпив снадобье, он буквально меняется на глазах. Я вижу, как боль эмоциональная сменяется болью физической и эта, новая боль притупляет ту другую. Я подхожу к нему и беру его за руку. Он сжимает зубы, до хруста суставов сжимает руки. Я беру его руку и держу в своих.
— Командор, я…
Я не знаю, что ему сказать. Я не могу ему помочь. Его начинает трясти, я помогаю ему лечь в постель. Сажусь рядом с ним, но понимаю, что он меня еще не видит, что он еще ничего не осознает, его сознание все еще затуманено. Я не нахожу ничего лучше, чем просто сидеть рядом с ним и гладить его светлые волосы, или нежно поглаживать по плечу. Я не могу его оставить сейчас. С чего я вдруг решила, что мои действия помогут ему? Как я была самонадеянна. Я ничего не понимаю в этом мире, а уже хочу вершить свой суд. В полузабытьи он кричит что-то, он вырывается, пытаясь встать с постели, он рвется кого-то спасать, рвется кому-то помогать. Я не знаю, что делать. Я никак не могла такого ожидать. Я видела только сам процесс, но я не знала, что следует за ним. Я боюсь его, понимаю, что если он просто чуть сильнее меня отбросит, я не смогу устоять, я упаду, хорошо если он меня не убьет одним махом. Чуть светится маленький огонек в лампе, по стенам палатке расплываются тени. В горячке на постели мечется здоровенный мужчина, способный убить меня одной рукой. Но я не ухожу, меня держит рядом с ним ответственность, долг… или что-то еще, я не знаю, но уйти я не могу. Он начинает разговаривать в бреду. Сжимая зубы, он говорит, что не сдастся, что им не сломить его, что Создатель на его стороне. У него бред, или это воспоминания? Так продолжается еще несколько минут. Потом он открывает глаза. В них уже нет того безумного огня, сейчас это его обычные глаза, голубые, как небо, ясные, понимающие. Он вернулся, но увидев меня рядом, резко сел в постели.
— Мирра??? Что ты тут делаешь?
— Я так рада, что ты вернулся, Кален.
— Ты не должна была тут находиться, я не мог… этого сделать при тебе…
— Кален, ты ничего не делал, я все сделала сама. Я все объясню. Постараюсь. Ты как?
— Я кричал? Бредил? Что я говорил?
— А разве это важно? Все прошло, командор. Теперь мы можем провести совет?
— Да, я сейчас приду в себя, но тебе придется многое мне объяснить, Мирра.
Я киваю, оставляю его и выхожу из палатки. На свежем воздухе мне становится легче. Я ничего не понимаю. Надо сходить позвать Кару и Энель. Им тоже стоит узнать о моих новых способностях, может быть смогут придумать какие-то применения моим навыкам, они лучше ориентируются в этом мире. К палатке Калена возвращаемся уже втроем. Сам командор встречает нас у входа, жестом приглашает зайти.
— Простите, за мое поведение. Я не могу… понять, что произошло со мной…
— Я могу пояснить кое-что, наверное…. - встреваю я. — Я должна вам рассказать, что происходило со мной, пока я была без сознания, последние три дня.
Пытаюсь кратко и доступно рассказать несведущим в магии людям об энергиях. Потом рассказываю, что я сделала, пытаясь помочь Калену. Смотрю за реакцией моих слушателей, широко распахиваются глаза командора, Энель смотрит очень настороженно, Кара совсем не понимает, о чем речь, слушает рассеянно.
— И только когда Инариэль рассказал мне… о цене, которую платят Видящие за свой дар, я поняла в чем дело, и когда ты, Энель, сказала, что Кален сам не свой, я поняла, что причиной тому хоть и неосознанно, стала я, точнее мое стремление помочь… Прости меня, Кален. Я никак не могла подумать…
— Теперь ты из просто опасной спутницы, превращаешься в опасную, наделенную непонятной силой и совершенно бестолковую, — резюмировала Карра.