А потом мы шагнули в пропасть, которая была в шаге от нас.
Бездна столкнулась со мной, выбив кислород из лёгких, но падение продолжалось не дольше удара сердца.
Мы стояли у озера в горах, воды его замёрзли, покрывшись прозрачным льдом, и чернота смотрела изнутри. Волей неведомых сил мы оказались в самой середине озера, и мой пугающе-молчаливый спутник взглядом указал вниз - под ноги. Черная бездна, выглядывающая из-подо льда, наполнилась силуэтами и тенями, образами и мерцанием. Я видела что-то, чего не понимала, и те, чьи лица, бледнели во тьме, казалось, звали меня, тянули руки ко мне.
Меня дёрнуло в сторону - и через миг мы были уже в другом месте, посреди снежной пустыни, на холме, и вокруг нас было белое безмолвие, освещённое лунами, и по этому безмолвию шли тёмные, пугающие силуэты - существа, похожие на волков, но достающие мне почти до плеча, чёрные, с сияющими глазами, они шли мимо нас, куда-то в темноту, один за другим, и казалось, что конца их мрачному шествию нет.
Ещё рывок, ещё один глоток бездны - и мы на вершине, но уже другой, и отсюда я вижу горы, горы, уходящие за горизонт, острые холодные пики, а над ними - отблески зеленоватого сияния в небесах, вспышки, бегущие из одного края неба в другой. Я перевела взгляд на своего спутника, но он на меня не смотрел, словно был лишь проводником, который что-то мне показывал - знать бы ещё, что! Я попыталась открыть рот, но замёрзшие губы не слушались меня. Пальцы на ногах, кажется, перестали чувствовать что-то, кроме холода. Я дёрнулась. Существо обернулось ко мне.
Минуту оно рассматривало меня - в неверном свете лун и звёзд мне казалось, что в этом взгляде нет ничего, кроме любопытства, подобного тому любопытству, с которым в ленивое утро разглядывают занятный камешек, найденный на берегу моря, - а потом наклонилось и поцеловало.
Этот поцелуй был похож на глоток горного воздуха - ледяного и горчащего недостатком кислорода, от которого кажется, что лёгкие резануло чем-то острым, а ты дышишь - и не можешь вдохнуть достаточно, не можешь насытиться.
Миг - и декорации сменились.
Исчезли горы и простор вокруг. Исчезли бархатно-синие небеса. Мир наполнился туманом - густым, как молоко, и неприятно холодным. Здесь был свет, словно сам туман излучал неверное, матовое сияние, позволяющее видеть пустоту вокруг. Мой проводник непроницаемо смотрел вперёд и вёл меня по тропе, похожей на ту, которую я видела во сне уже один раз, и мелкие камушки причиняли боль даже сквозь носки. Мы вышли к петле реки, вяло текущей сквозь заросли какого-то кустарника, с печальными, редкими, чахлыми деревцами у берегов. Воздух здесь казался липким, не таким обжигающе-свежим, как там, наверху. Река билась о камни, шелестела волной и почти не замерзала - только по краям виднелась хрупкая корка льда, к которой прилипли веточки и прочий мусор.
Рывок - и я обнаруживаю, что мы оказались на широкой ветке дерева, нависшего над омутом. Существо сидело рядом со мной и смотрело куда-то вперёд. Туман окутывал всё вокруг, и когда я вытянула руку, то с трудом могла различить свои пальцы. Чувствуя, что теряю равновесие, я вцепилась обеими руками в скользкую от влажности ветку, но было поздно - я начала падать.
И упала бы, если бы ледяные пальцы не схватили меня за ногу, уцепившись за лодыжку. Колено неприятно дёрнуло, и я повисла над тёмной водой, прямо над полыньёй.
Туман вокруг начал отползать в стороны.
Почему-то существо не торопилось ничего менять. Оно держало меня над рекой, и я болталась вниз головой, едва не задевая волосами поверхность полыньи. Попытавшись приподнять голову, я увидела, что существо вдруг начало меняться. Черты лица преобразились и стали хищными, пальцы, сомкнувшиеся на моей лодыжке, обрели острые тёмные когти, а бледный рот вдруг растянулся в пугающем остротой зубов оскале. На меня смотрело уже другое существо, и я задёргалась.
Оно никак не отреагировало.
Я не знала, куда бежать, и ощущение сюрреалистичного сна, в котором я пребывала всё это время, рассеялось.
Я осознала себя в реальности, и туманный мир вокруг меня стал явью.
Когда висишь вниз головой - ты удивительно беспомощен.
Течение прибивало веточки к острой кромке грязного льда. Сама полынья казалась чёрным зеркалом, отражающим моё бледное лицо и размытый силуэт. Подол рубашки сполз куда-то на талию, было жутко холодно и очень больно. Голова тяжелела.
Я боялась дёрнуться, не зная, чего хочет эта странная тварь, и тут среди судорожного потока мыслей, которые ещё оставались, промелькнула одна совершенно безумная - и моё правое плечо обожгло уже не холодом, а жаром.
Пентаграмма.
Зеркало реки.
Если уж тут происходит какая-то неведомая магия-шмагия, то почему бы не использовать один известный паттерн?
Может быть, это мой единственный шанс.
Существо оскалилось ещё шире, словно бы уловило мои мысли и было ими довольно. Очень надеюсь, что это не ритуальная игра с едой.
Я ударила его пяткой по пальцам, получив в ответ лишь попытку поймать мою пока ещё свободную ногу. К счастью, этой твари тоже нужно было чем-то держаться за ветку, поэтому попытка оказалась малоэффективной, и второй удар пяткой заставил его ослабить хватку. Чувствуя, что моя нога выскальзывает, оно вцепилось в носок когтями, которые, кажется, задели и мою кожу, - но было поздно.
Я уже падала вниз, оставив в его когтях лишь шерстяной трофей.
Ледяная вода сомкнулась надо мной, и я зажмурилась и задержала дыхание, погружаясь в реку. У самой поверхности воды был слой ледяной кашицы, падать сквозь который было до омерзения неприятно. Рубашка быстро намокла и я путалась в ней, в ушах стоял шум воды, от которого начиналась паника. Я пыталась думать о пентаграмме, нарисованной в кабинете Кондора, и очень надеялась, что это так работает. Надеялась до последнего, до того момента, как моя слабенькая дыхалка сказала, что с неё хватит, что глоток кислорода был слишком маленький, и ужас от ощущения бесконечного падения в ледяной темноте заставил меня вытянуть руки вперед и открыть глаза - и сделать панический вдох, потому что течение утянуло меня под лёд, которого сейчас коснулись мои руки.
Вода хлынула в лёгкие и я, кажется, в последней отчаянной попытке подалась вперед, пытаясь то ли пробить этот лёд, то ли прижаться к нему.
Когда мои ладони с силой ударились о холодную, твердую, как стекло, поверхность, что-то сзади рвануло меня за ворот рубашки, утянув обратно в бездну.