— Подсудимый, подойдите к барьеру, — загробным голосом произнес судья в центре.
Билл собирался вести себя чинно и изображать раскаяние, но торжественность обстановки и пересохшее горло заставили его спросить:
— Может, я сперва прогуляюсь в бар? Выпить бы, а потом можно и к барьеру.
Судьи переглянулись. Публика — за ходом процесса наблюдало около трехсот свингли — уставилась на судей. Охранники воззрились друг на друга. Билл выглядел озадаченным.
— Вы поняли, что он сказал? — поинтересовался судья в центре у своего коллеги слева.
— Смею предположить, — отозвался тот, — что подсудимый изволил пошутить.
— А то, — прибавил судья справа.
— Вы хотите сказать, — уточнил судья в центре, — что подсудимый шутит?
— Невероятно, но так и есть, — ответил судья слева.
— Но в чем смысл его шутки? — осведомился судья в центре.
— Должно быть, он лежит не на поверхности, ибо я его не уловил, — признался судья слева. — Наверно, игра слов. Странное начало, вы не находите?
— Да уж. — Судья в центре посмотрел на Билла. — Подсудимый, вы что, и впрямь пошутили в нашем присутствии?
— Пожалуй. Я не имел в виду ничего такого. — Билл снова захихикал.
— По какому поводу смех? — спросил судья в центре.
— Прошу прощения, — извинился Билл.
— Почему он смеется? — поинтересовался судья в центре у судьи справа.
— Не знаю, — откликнулся тот, — но опасаюсь худшего. Наверно, если сочтете необходимым, можно спросить у него.
— Подсудимый, почему вы смеетесь?
— Мне щекотно. У меня под мышкой сидит чинджер.
— Вы слышали? — обратился судья слева к судье справа.
— Немыслимо! Какое бесстыдство!
— Он вряд ли говорит правду. Как по-вашему?
— Скорее всего. Земляне и чинджеры — заклятые враги.
— Предлагаю обыскать подсудимого, — сказал офицер в медвежьей шапке.
— Нет, — возразил судья в центре. — Не стоит усугублять положение. Откровенно говоря, я и не хочу знать.
— Послушайте, — проговорил Билл, — за что меня вообще судят? Что я такого сделал? Ведь ниче!
— Ниче, — повторил судья в центре. — Что значит «ниче»?
— Полагаю, — произнес судья справа, с постоянно подергивавшимся правым веком и кривой усмешкой на физиономии, — «ниче» означает «ничего».
— А при чем здесь «ничего»?
— Должно быть, шутка.
— А, снова шутка! Мне не нравится, как он ведет себя перед судом.
— Похоже, он расположен шутить, — заметил судья слева.
— Негодяй! — воскликнул судья справа.
— Он дорого заплатит за свои шутки.
Судьи вновь переглянулись и удовлетворенно улыбнулись друг другу, как люди, которых выручила из затруднительного положения удачная острота.
— Подсудимый обвиняется в том, что участвовал в недозволенной высадке с инопланетного корабля на площадку для общественных увеселений. Высадка осуществлялась без лицензии и помешала проведению фестиваля слизняков, а также доставила организатору фестиваля, Зеку Хорсли, беспокойство в угрожающей степени. Подсудимый, вы признаете себя виновным?
— Чего? — переспросил Билл.
— Вы признаете, что участвовали в недозволенной высадке на площадку для общественных увеселений?
— Слушайте, нас подбили. Мы летели по своим делам, тут откуда ни возьмись появились свингли, подстрелили наш звездолет, и нам пришлось садиться. И потом, я был всего-навсего пассажиром.
— Я не спрашивал, при каких обстоятельствах вы высадились, — заявил судья в центре. — Я спросил, верно ли, что высадка имела место?
— Пожалуй, — согласился Билл. — Но учтите, я рассуждаю теоретически.
— Занесите в протокол, — распорядился судья в центре, левое веко которого характерно подергивалось.
— Если мы и высадились на вашу площадку, то, во-первых, я тут ни при чем, во-вторых, никто не пострадал. Так что давайте забудем, и отпустите меня обратно на службу.
— Никто не пострадал? — фыркнул судья в центре. — А слизняки?
— Какие слизняки?
— Которые собрались на юридическое состязание, вот какие!
— И что?
— Ваш корабль раздавил помещение, в котором они спали.
— Значит, раздавил? — Билл не сдержался и захохотал. Такое случается с людьми, которые, попадая в пренеприятнейшую ситуацию, отпускают неудачную шутку. — Я возмещу ущерб. А может, не я, а Дуо. Сколько вы хотите за новую партию слизняков?