— Как насчет обеда? — громко спросил Билл.
Тишина.
Билл нажал кнопку и возвратился в процессор. Призрачный заместитель отдыхал, лежа, так сказать, на сетке штриховых линий. При появлении Героя Галактики, даже в бестелесном состоянии ступавшего тяжело и неуклюже, он сел.
— А потише нельзя? Я, между прочим, собирался вздремнуть.
— Разве компьютеры спят?
— Нет. Но я же не компьютер, а заместитель.
— Твои трудности, — заявил Билл. — Я проголодался.
— А я тут при чем?
— Тебя же оставили за начальника.
— Меня? Я всего лишь заместитель, который ничего не решает. Тем более я не могу помочь тебе со столь нематематическим понятием, как еда.
— Мне нужно поесть!
— А мне нет. Мы, компьютеры, не понимали и не понимаем приверженности протоплазменных существ к наполнению и освобождению желудка. Сколько усилий тратится на никому не нужный отвратительный процесс!
— Иди поцелуйся с вольтметром, — огрызнулся Билл и отправился на поиски еды, которая должна была найтись в одной из смоделированных компьютером комнат. Призрак парил рядом; судя по движениям нижних конечностей, он был чем-то обеспокоен.
— Пожалуйста, будь поаккуратней. Ты повредишь стены.
— Подумаешь! Они ведь не настоящие.
— Ну и что? Модель повредить ничуть не сложнее, чем сам предмет, который, кстати, в результате тоже повреждается. Закон тождества. Что наверху, то и внизу. Мы — современные алхимики… Осторожно, ваза!
Билл задел плечом полку, на которой стояла одинокая ваза. Естественно, ваза упала и разбилась. Грохот был вполне приличный. Все произошло совершенно неожиданно и потому значительно оживило модель.
— У нас больше нет таких ваз! — проговорил заместитель. — Программа изготовления засбоила, а на резервные копии постоянно нападают вирусы-точильщики. Не урони картину! Это уникальный образец свободного машинного творчества… — Билл нагло прошел сквозь компьютерный шедевр. — Остановись! Мы ведь можем договориться!
— Давай жратву! — потребовал Билл.
— Сейчас посмотрим, что можно сделать. Тебе придется отправиться со мной в специально отведенное помещение.
— Зачем?
— Чтобы твоя еда не загрязнила весь процессор.
— Ладно. Но если попробуешь словчить, пеняй на себя.
Глава 53
Заместитель свернул в один из блоков, которыми ему поручили временно руководить. Это оказался блок новых проектов. Заместитель спешно переименовал его в блок человеческого питания с двойным приоритетом. Программа запустилась, запнулась и благополучно скончалась. Заместитель сообразил, что не выделил достаточного для работы объема памяти. Он исправил свою ошибку. Пищевая программа очнулась и села; у нее были светлые глаза и пушистый хвост.
— Я — Еда, — объявила она.
— Замечательно, — откликнулся Билл. — Значит, тебя можно съесть?
— Ни в коем случае. Зачем же все понимать буквально? Я использовала метафору.
— Тащи сюда метафору, которую можно съесть, а не то я разнесу все вдребезги!
Пищевая программа потребовала себе пространства в компьютерной архитектуре и организовала лабораторию. Одним из первых ее достижений стало появление жировой ткани, приправленной желудочным соком. Билл объявил, что это несъедобно. Эксперименты продолжались, пища начала загромождать внутренности компьютера. Были поспешно созданы программы-уборщики, ориентированные в конечном итоге на пожирание себя самое. Таким образом, удачное решение привело к возникновению нового вида разумных существ, которых назвали автофагами, или самопожирателями. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы заместитель, наблюдавший за ходом событий, не активировал дополнительный мыслительный контур, который сообщил: «Дерьмо! Гораздо проще накормить его готовой едой».
Истина была настолько истинной, что казалась очевидной, очевиднее даже представления о том, что все люди изначально равны между собой. Фирма братьев Гленн, которой принадлежала сеть автоматических пиццерий и которая обслуживала весь Цурис, быстро выполнила заказ. В храм доставили пищу — гору ростбифов и несколько бочек пива. Следом за снедью появились андроиды в нарядах турецких янычар; они несли носилки, на которых возлежали едва одетые танцовщицы. Девушки выстроились перед Биллом, посылая тому воздушные поцелуи, сулившие восторг и наслаждение.
Билл набросился на еду, запивая ростбифы пивом, а затем принялся за блуд. В конце концов его глаза словно превратились в два японских сампана, что исчезают в облаках, поскольку над ними пролетела одинокая цапля. Короче говоря, он оттянулся на славу, как часто бывает с участниками дебошей и оргий, особенно тех, которые не омрачены программными пометками.