У Александры были способности к наукам, была целеустремленность и напор, и была мечта: Сашенька хотела стать врачом.
Поступить в медин сразу после школы, девушке не удалось.
В восемнадцать за нею закрылись двери интерната.
Кто, когда и почему посоветовал Сашеньке пойти санитаркой в психиатрическую лечебницу, по прошествии многих лет она не помнила.
Но работа была нормальной, хорошо оплачиваемой, девушке предоставили домик на двоих с подругой.
Весь год Сашенька просидела за учебниками.
Работа «сутки-через-двое» давала такую возможность, и, хорошо подзубрив профильные предметы, имея за плечами стаж в непростом медучреждении и прекрасную характеристику от главврача, Сашенька успешно сдала экзамены и поступила в институт уже на следующий год.
Работу в больнице она не оставила, не стала так же переселяться в студенческое общежитие. Правда, не имея возможности трудиться целые сутки, взяла себе ночные смены. В ее дежурства в клинике было на удивление спокойно, казалось, девушка знает какие-то тайные слова, которыми могла утихомирить даже самых беспокойных больных.
На последнем курсе она выбрала своей специализацией психиатрию. Собственно никто в ее выборе не сомневался. Все в той же клинике Сашенька прошла интернатуру и стала одним из лечащих врачей.
Александра в точности повторила судьбу своей матери, влюбившись без памяти в главврача клиники, мужчину вдвое старше ее, годившегося ей, как минимум, в отцы. Девушка ничего не требовала от своего женатого избранника, была счастлива теми крохами любви и внимания, которые выпадали на ее долю, и в двадцать пять лет родила дочь, Светлану, в которой души не чаяла.
Александра с дочерью продолжала все так же жить на территории больницы, разве что домик ей выделили попросторнее, самый крайний, подальше от любопытных глаз, хотя ни для кого не была секретом ее связь с главврачом. Равно как и то, кто отец ее дочери - ни у кого не вызывало сомнения. Но сотрудники старались "не лезть не в свое дело" и отводили глаза в сторону, когда замечали, как главврач направляется к домику своей "второй семьи".
Отлично окончившая школу Светлана уехала в Москву, где поступила в МГУ на факультет иностранных языков.
Языки давались девушке легко, казалось, возжелай она выучить мандаринский диалект - освоит его без труда и в кратчайшие сроки.
По окончании четвертого курса Светлану направили проходить практику в канцелярию посольства Франции, где она познакомилась со своим будущим мужем, атташе по культуре.
Скрывать любовную связь было в крови и у Надежды, и у Александры, и у Светланы. С той только разницей, что как только у атташе закончился срок аккредитации, он немедленно женился на уже беременной к этому моменту Светлане, отправился на родину, чтобы утрясти все юридические формальности и забрать семью в Париж.
Не смотря на то, что на дворе была середина семидесятых, "железный занавес" тех времен был не таким уж железным и непроницаемым. Приложив некоторые усилия уехать из страны было вполне возможным. Но, те, кто оставался, "получали по-полной".
Беды и неприятности навалились на Александру со всех сторон.
За год до описываемых событий умер от обширного инфаркта главврач больницы, отец Светланы, и сотрудники уже не считали нужным прятать ухмылки и все громче и громче обсуждали "двойную жизнь" бывшего главврача.
Вскоре после замужества Светланы, когда стало ясно, что она вот-вот уедет к мужу во Францию, Александру вызвали на партсобрание, где, после длительного и в подробностях, обсуждения ее морального облика, а так же морального облика ее дочери, которая "предала Родину", выйдя замуж за «капиталиста», исключили из рядов КПСС.
Пришедший на смену бывшему, новый главврач, наслушавшийся доверительных нашептываний подчиненных, вызвал Александру и предложил ей уволиться "по собственному желанию", пригрозив в случае отказа служебным несоответствием.
Александра растерялась и расплакалась. Она проработала в этой клинике всю свою жизнь и не представляла себя на другом месте.
Главврач решил "сыграть в благородство": многолетняя сотрудница может остаться, но в должности ее понизят, а так как свободных вакансий медсестер нет, то быть ей санитаркой. Если она хочет, конечно.
Александра вздохнула: ну санитаркой, так санитаркой. Эту работу кому-то тоже делать надо.
Главврач на этой должности задержался ненадолго, вскоре его куда-то перевели, и пришел другой, еще достаточно молодой, полный новых веяний в психиатрии, поддерживавший начавшую зарождаться в стране психологию, совершенно не осведомленный о подковерных игрищах прошлых лет и уже заставший Александру Степановну тщательно вымывающей полы в палатах и меняющей постели больным.