В тот раз всё обошлось.
Но я знала, что со временем полутень поглотит мой мир и пути назад не будет. В течение трёх ночей я наблюдала за луной, висевшей над городом, как огромный вырванный глаз, изучающий ночную возню существ, что будут вскоре трепетать пред новым злобным богом. Она билась подобно сердцу, пульсируя при каждом болезненном ударе, наполняясь кровью, становясь больше и сильнее, облекаясь плотью для заключительного акта.
Нужно было что — то делать и сделать это могла лишь я одна. Я обдумала всё как следует и стала выжидать. Услышав, как та бедная сумасшедшая женщина спустилась вниз, я отправилась к ней и обнаружила, что дверь приоткрыта. Там стоял странный запах, горячий и солёный, как на отмели в знойный летний день.
Миновав кровать, я подошла к люльке под окном и отодвинула струящееся кружево в сторону. Малыш уставился на меня с любопытством и невинностью.
— Ещё раз, о король, я должна сделать это ещё раз?
В окно заглядывала луна и глядя на её лик, я видела пустоты, сверкающие глубины и какие — то безнадёжные, сводящие с ума стигийские пределы, где в кошмарном пространстве дрожали чёрные звёзды. Скоро я отправлюсь туда.
И пока я противилась своему священному бремени, полутень Короля в Жёлтом подкрадывалась всё ближе. Я услышала потрескивающе — шипящий звук и стигматы моего изуродованного шрамами тела наэлектризовала боль. Сразу же комната начала меняться. Она мутировала и трансформировалось, становясь жидкой, как горячий трупный жир, а остывая превращалась во что — то безумное и извращённое. Это была комната в представлении лунатика — сюрреалистичная, нереальная, экспрессионистская путаница; чёрно — красный каркас из изъеденных костей и зазубренных осколков стекла; искорёженные дверные проёмы, ведущие в чёрные бездорожные пустоши, и окна, глядящие на пульсирующей лик сардонически ухмыляющейся луны.
Но я исполнила своё предназначение и, когда они ворвались в комнату, я предъявила изуродованное, кровоточащее подношение королю. Я поняла тогда, что меж нами нет секретов. Они знали, что я завязала петлю, на которой повесился Дэвид — боже милостивый, пролистав книгу он умолял меня об этом; и они знали, что я породила Маркуса на свет лишь для того, чтобы в день летнего солнцестояния предложить его могущественному Королю. «Я победила и ныне я взойду на трон! То моё право, как наложницы Хастура! Я та, на чьём челе корона и мне повелевать темнейшею Каркозой!» Когда они приблизились я швырнула им подношение, дабы Король убедился, что я праведна и чиста. Затем бережно, спокойно и с невероятной аккуратностью я показала им нож, что носила при себе. Явила мерцание лунного лика на его лезвии. Затем с хирургической точностью взрезала внешние края своей маски и начала срывать её, дабы все могли узреть то, что я под ней скрывала: лицо, пред которым мир скоро будет благоговеть и трепетать.
Перевод: Руслан Насрутдинов
Аллен Маккей
Ужас Зукалы — Кофа
Allen Mackey, "The Horror Of Zukala — Koth", 2017
Грэм Вестерли исследовал поток фрагментов запрещённой пьесы «Король в жёлтом», найденных в различных изданиях. Это поручение дала ему одна тайная организация, называемая «Кладовая», чтобы он задокументировал все известные появления пьесы. Работа Грэма заключалась в том, чтобы собрать все известные экземпляры Фрагментов и определить их происхождение.
Он заварил свежего кофе; энергия этого тёмного напитка помогала его разуму справиться с возложенной на него задачей.
Годы работы окружили его; стопки бумаг, копии нескольких пьес, о которых идёт речь. А так же работы, которые хоть как — то были привязаны к Фрагментам. Большой прогресс был сделан в направлении исследований греческой версии пьесы. Большинство исследователей не смогли пройти дальше обнаружения греческого драматурга Ливиуса Карбо. Некоторые из последних изысканий, похоже, указывают на то, что Ливиус Карбо является оригинальным автором этой проклятой пьесы, но Грэм решил копнуть поглубже. Он продвигался дальше, намного дальше, чем многие до него. Истоки пьесы уходят гораздо глубже, чем Греция.