Самосознание Кромптона было истощено, перетружено и напряжено до предела. Чтобы экспедиция не замедляла свое продвижение, он взвалил на себя кучу забот. Он организовал охрану лагеря по всему периметру от дьявольской ползучей травы, на что порой требовалась десятая часть всей экспедиции, и распределил между носильщиками ночные дежурства, которые до этого проходили без всякой очередности и вызывали массу скандалов и ругани.
Лумис оставался верен себе и ни в чем не помогал ему. Он признавал лишь один простейший способ обнаружения Стэка; обосноваться где-нибудь в комфортабельном отеле и написать ему письмо, а если из этого ничего не получится, нанять детектива.
Даже Кромптон потерял счет дням, проведенным в болотах с нескончаемым мышиным писком птиц бу-бу, мокрым шлепаньем и похрюкиванием пятнистых бурых аллигантилоп и постоянным стаккато, выбиваемым экстрактором сжатого воздуха. Дважды их отряд отбил незначительные набеги кочевых племен йигганских ренегатов и дегенератов, замаскированных под патриотов. В экспедиции за это время родились трое детей, а среди неженатых мужчин постарше разыгралась цинга. У интенданта совсем перевелся пудинг из тапиоки, и даже овсяные лепешки приходилось выдавать по нормам.
Но дух был тверд, и экспедиция продвигалась вперед - сложный микрокосм, пересекающий мокрое пространство.
Наконец в низких тучах появился просвет, на западе из болота выдвинулся мыс суши. Вскоре стали видны глинобитные крыши и белый забор сторожевой заставы Иниойо.
Экспедиция успешно подошла к концу. Оставалось только решить, кто первый насладится душем.
Глава 6
Иниойо оказался совсем маленьким городишкой. Кромптон зашел за постоялый двор на почту, откуда его сразу направили к потрепанному непогодой, крытому щепой домику на окраине. Там, на покосившейся веранде, он обнаружил двух старичков, признавшихся, что они приемные родители Дэна Стэка.
- Точно, - сказал прокопченный солнцем крепкий старик с сильно выдающимся кадыком и пронзительными выцветшими глазами на костлявом лице с высокими скулами. - Я был папа, - продолжил он просто, - она была мама.
- А малютка Дэн был хороший мальчик, - сказала старуха.
- Ну... - сказал старик.
- Да-да, это правда!
- А как насчет случая с лошадью мистера Уинтер-мьюта? - напомнил ей старик.
- Они никогда не докажут этого! У тебя уверенности-то поубавилось бы, если бы ты выслушал и другую сторону.
- Но знаешь. Марта, лошадь теперь уже ничего не скажет, - сказал старик.
- А я не про лошадь говорю, старый ты дурачина! Я говорю - никто даже не выслушал Дэна.
- А не потому ли, старая, что он удрал из города, как тать в нощи, сказал старик с той удивительной точностью в выражениях, которой необразованные люди порой достигают под влиянием больших количеств черного кофе.
- А как же, конечно, сбежал! - с негодованием сказала старушка. - Ему пришлось сбежать, не то его обвинили бы в ограблении банка.
- Может быть, вы знаете, где я могу найти его? - спросил Кромптон.
- Точно не скажу, - ответил старик. - Он нам никогда не писал. Но Билли Дэвис видел его в У-Баркаре, когда возил туда картошку.
- А когда это было?
- Лет пять, а то и шесть тому назад, - сказала старушка. - Ну а сейчас поди найди его. Клорапсемия - большой континент, хотя берега его очень изрезаны. У вас хорошее лицо, мистер! Поезжайте, найдите его, наставьте на путь истинный!
Она расплакалась, спрятав лицо в фартуке. Старик провел Кромптона мимо старого дуба на дощатую дорогу.
- Вы уж простите мою старуху, - сказал он. - С тех пор как Дэн ушел, прихватив с собой все, что попалось под руку, в том числе и наши жалкие сбережения, мать совсем переменилась.
- Понимаю, - сказал Кромптон. - Хочу, чтоб вы знали; я собираюсь отыскать Дэна и сделать из него цельного человека.
- Плюньте вы на него.
Старик сплюнул на свой шишковатый левый кулак, следуя какому-то туземному обычаю неизвестного происхождения, и побрел назад к покосившейся веранде.
- Забавный парень этот Стэк, - заметил Лумис. - Эл, в какую яму ты нас толкаешь?
- Да, он, пожалуй, человек не из приятных, - откликнулся Кромптон. - Но у нас просто нет выбора. Без него не будет реинтеграции.
Лумис тяжело вздохнул.
- Где, по крайней мере, находится этот У-Баркар?
- На юге, - сказал Кромптон. - В самой что ни на есть неизведанной глубинке этой допотопной планеты.
- О, Бог мой! Опять?
- Я доставлю нас туда. Я уверен, что справлюсь с задачей, чего бы мне это ни стоило.
- Знаю, знаю, - проворчал Лумис. - Разбуди меня, когда все закончится. - И он заснул.
Глава 7
У-Баркар представлял собой скопление плантаций, на которых пятьдесят землян работали надсмотрщиками, а две тысячи аборигенов сажали, растили и собирали урожай с дерева ли, произраставшего только на этой части планеты. Плоды ли созревали два раза в год и были незаменимой приправой к блюдам китайской кухни.
Кромптон встретился с десятником, краснолицым верзилой по имени Гаарис. На бедре у него болтался пистолет, а вокруг пояса был аккуратно намотан бич из удава.
- Дэн Стэк? - переспросил десятник. - Ну как же, работал здесь почти год. Потом как-то внезапно исчез.
- Если вам не трудно, расскажите почему, - попросил Кромптон.
- Отчего же, пожалуй, - сказал десятник. - Только лучше поговорить за стаканчиком виски.
Он провел Кромптона в единственный в У-Баркаре салун. И там, потягивая пшеничное виски, поведал Кромптону историю Дэна Стэка.
- Он явился сюда с Восточного болота. Что-то у него там было с девчонкой то ли он дал ей по зубам, то ли еще что-то. Но меня это не касается. Все мы здесь - или почти все - далеко не сахар, и думается мне, что там, в городах, были рады-радешеньки избавиться от нас. Да-а-а... Так вот, я поставил Дэна надсмотрщиком над пятьюдесятью йигганами на поле в сотню акров. Сначала он чертовски здорово справлялся с ними. - Десятник опрокинул стаканчик. Кромптон заказал еще и заплатил. - Я ему советовал погонять их, чтобы от них был толк: здесь в основном работают аборигены из племени чипетцев, а они народ злой, вероломный и крепкий. Мы заключили с их вождем контракт на двадцать лет, в обмен на ружья. Этими же ружьями они пытаются расправиться с нами - ну да это уже другой разговор. У нас не принято делать два дела сразу.
- Контракт на двадцать лет? - уточнил Кромптон. - Выходит, йиггане фактически ваши рабы?
- Так оно и есть, - согласился десятник. - Кое-кто из хозяев старается приукрасить это дело, называют его временной кабалой или феодальной экономикой. Но на самом-то деле рабство - оно и есть рабство, и нечего тут финтить. Да, и другого способа цивилизовать этот народец просто не существует. Стэк отлично понимал это. Здоровенный был малый, и с бичом управлялся - дай Бог каждому! Я думал, дело у него пойдет.
- Ну и... - подбодрил Кромптон десятника, заказывая очередную порцию виски.
- Сначала он был просто молодцом, - сказал Гаарис. - Лупил их своей удавкой, исправно получал свою долю и все такое прочее. Но не было у него чувства меры. Стал до смерти избивать своих ребят, а ведь замена тоже недешево стоит. Я уговаривал его не перебарщивать, но он не слушал. Однажды его чипетцы взбунтовались, и ему пришлось пристрелить восьмерых, чтобы усмирить их. Я поговорил с ним, что называется, по душам. Объяснил, что наша задача заставить йигтан работать, а не убивать их. Мы, конечно, списываем какой-то процент на потери, но Стэк зашел слишком далеко, и это стало сказываться на наших доходах. Десятник вздохнул и закурил сигарету.
- Стэк слишком любил пускать в ход свой бич. Да и многим из наших парней это нравится, но Стэк просто удержу не знал. Его чипетцы снова подняли бунт, и ему пришлось прикончить целую дюжину. В драке он потерял руку. Руку с бичом. Думаю, чипетцы просто сжевали ее. Я поставил его на работу в сушильне, но и здесь он затеял драку и убил четырех чипетцев. Тогда терпение мое лопнуло. В конце-то концов, эти рабочие денег стоят, и мы не можем держать у себя бешеного идиота, который вышибает из них душу, как только ему что-то не понравится. Я дал Стэку расчет и послал его ко всем чертям.