Наруто встряхнулся и огляделся. Тот же двор колодцем, костёр, дверь и прикольный снег. Мальчик встал и начал разминаться, хотя особо смысла в этом не видел. Тут мышцы работали как-то по-другому. Наяву он придумал отличную идею — забраться на крышу, хотя того всепоглощающего ужаса перед «жопастым» он сейчас не понимал.
После разминки он выполнил все известные ему связки и серии ударов и отправился на балкон. У него была отличная идея для тренировки, но сначала надо было убить лучника, чтобы не мешал. Наруто поднялся наверх и вдохнул полной грудью морозный воздух.
— Да, здорово же тут, — негромко сказал он и пошел вперед реализовывать свой «хитрый план».
Стоило только выглянуть за полуразрушенный угол, как двое аякаси сорвались с места и, отпихивая друг друга, побежали к Наруто, в то время как третий начал натягивать свой лук. Те двое пробежали мимо затаившегося Узумаки, не успев затормозить, а сам мальчик бросился к лучнику и едва не схлопотал стрелу, на этот раз оперенный снаряд рассек кожу у него над глазом и оторвал бы ухо, будь оно на месте.
Сам мальчик был по пояс этим дылдам, но в прыжке прекрасно мог дотянуться куда надо. Оперевшись на руку аякаси, он взлетел вверх и нанес один прекрасный укол мечом под челюсть лучнику, вогнав лезвие на всю возможную длину, что моментально убило его. Шиноби успел выдернуть клинок из падающего духа и развернуться к подбегающей двойке. Он еще успел поразиться их отвратительности: сморщенная синеватая кожа, впалые глаза, худющие руки и одежда, которую постеснялся бы надеть беднейший из бедняков. С запахами было сложнее — Наруто не мог сказать точно нужно ли ему дыхание вообще, но запахи он почти не ощущал.
Снова поднырнул под атакующую руку. Единственный плюс его слишком маленького роста в том, что уклоняться от ударов этих тупых созданий проще простого, увернуться от протянутых рук второго монстра было еще проще. Итак, он оказался за спиной этой двойки и использовал фору, чтобы вернуться на более широкое место и приготовиться к самой реалистичной тренировке, которая была в его жизни.
Двое тупых аякаси, отпихивая друг друга, налетели одновременно. Наруто использовал все свои знания, чтобы запутать противников, выстроить их в одну линию, заставить их мешать друг-другу и бил, бил и еще раз бил. Отводил удары, бил сам, колол мечом, кидался камнями, отпивал из фляги и чувствовал себя… по-настоящему живым. О, эта опасность… это ощущение смерти, проносящееся мимо его лица на зазубренном лезвии топора. Руки выводили идеальные связки, а удары попадали в уязвимые места. И пусть весь результат нивелировался броней монстров и их общей нечувствительностью к боли, но мальчик был рад до умопомрачения.
Зайти за спину, ударить ногой под колено и перерезать горло. Увернуться от удара второго, уколоть подмышку, качнуться в одну сторону, вытягивая меч и качнуться обратно, в развороте разрезая мышцы на ноге косым ударом. Воткнуть меч в спину упавшего на колено противнику, отчего аякаси вздрогнул всем телом и упал лицом вниз.
— Спасибо за тренировку, — мальчик поклонился двум трупам, которые начинали развеиваться светлыми искорками. Наслаждаясь каждой новой искоркой, которая влетала в него, Наруто подошел и поднял свой меч с земли.
— Это была самая лучшая моя тренировка, — с чувством признался он. — Никогда раньше я не чувствовал себя… так хорошо.
Шиноби с гордостью посмотрел на то место, где только что лежали двое страшных аякаси которых он, Наруто, одолел в бою. И не просто одолел с максимальным напряжением сил, как раньше, а чуть ли не играючи. Собственно, он и игрался с ними, если это так можно назвать: мальчик перепробовал на безмолвных противниках все удары и контрудары, которые мог вспомнить и выбрал самые, на его взгляд, эффективные… и отточил уже их. Да, было жутко неудобно из-за того, что ростом Узумаки едва достигал им до пояса, но и так вышло неплохо.
— Так, что я там хотел делать дальше? — довольный собой мальчик положил руки на пояс и посмотрел по сторонам. — А, залезть повыше, — сказав это, шиноби скептически посмотрел наверх — старая кладка была просто идеальной лестницей наверх, но так же была не менее идеальным способом самоубийства. «Впервой, что ли?» — пронеслось у него в голове и мальчик, поплевав воображаемой слюной на руки, полез наверх.
Наверх лезлось легко и уже почти на самой верхней точке, мальчик заметил чёрную птицу, летящую в его сторону. Скоро, слишком скоро, Наруто смог рассмотреть ее детальней — это оказалась огромнейшая ворона, которая только увеличивалась в размерах по мере приближения к тюрьме. Мальчик вжался в стену и постарался слиться с ней, чтобы не дай Ками этот крылатый ужас не заметил его. В конце концов, громадина, высотой в несколько человеческих ростов, мирно уселась на одной из башенок, украшающих крышу и принялась чистить пёрышки. Узумаки моментально расхотелось лезть дальше и знакомиться с птичкой поближе, поэтому он осторожно спустился вниз. Точнее, попытался, так как треклятая кладка-таки подвела и он феерично разбил голову о какой-то выступ.
Сегодняшний день обещал быть весьма насыщенным: в основном «боевые» предметы. И хоть с метанием железа у Наруто традиционно было паршиво, а у Саске, наоборот, шикарно, то на спаррингах он отыгрался — сегодня Ирука заставил отрабатывать ситуации «один против толпы». Против Наруто вышли трое парней из конца списка успеваемости и Узумаки предвкушающе оскалился.
— Начали, — дал отмашку учитель и пока парни нерешительно переглядывались, блондин подлетел к ним и начал раздавать удары. Ночью ему больше всего понравился невообразимо жесткий стиль боя, никакого «плавного, как вода» блока ударов. О, не-ет. Такая фигня даже с самыми слабыми монстрами не прокатывала. Поэтому на каждый удар, Наруто отвечал ударом локтя, невероятно жестко блокируя всё входящее и молниеносно наносил один-два невероятно эффективных ударов (глаза/горло/пах/печень… на выбор) и моментально летел к следующему противнику, пока предыдущая жертва обтекала на земле.
— Достаточно, — остановил спарринг, а, точнее, избиение, Ирука. — Зачем же так жестоко, Наруто. Это же спарринг, тут главная задача научиться самому и помочь партнёру, а не убивать его, — на мальчика неодобрительно смотрел весь класс и сам Ирука в темпе приводящий в нормальное состояние постанывающих парней.
— Вот я и тренируюсь, — недоуменно пожал плечами мальчик. — Так, как бы я дрался с реальным противником.
— Раз ты так хочешь подраться, пожалуйста. Инузука Киба, Акамичи Чоуджи. В круг. Работать максимально жестко. Начали.
Не успел Узумаки опомниться, как него летели два весьма опасных противника. Чоуджи был вообще одним из самых сильных рукопашников их группы и пусть вас не обманет ни его вес, ни комплекция, ни добродушный вид: у Чоуджи общая слабая чувствительность к ударам из-за… комплекции, а так же самые сильные и, внимание, самые быстрые удары на потоке. Его клан славится как раз быстротой ударов и перемещений, чем любят до смерти удивлять своих противников. Единственный минус у них — они слишком быстро выдыхаются и нуждаются в передышке. И Инузука — жилистая машина смерти, способная вести бой на истощения сколь угодно долго, пусть даже впившись зубами. Бойцы действовали слажено и пытались помогать друг другу.
Работали все трое весьма жестко и рожи уже «светились» сразу после начала спарринга, Наруто поймал себя на желании отпить из чудо фляжки. Несмотря на все ночные достижения, побили Узумаки знатно, правда, не «в сухую», благо чудо-ручки Ируки-сенсея быстро привели пострадавших в чувство.
Наруто стоял на краю ограды, раскачиваясь на цыпочках и смотрел вниз, на засыпанный снегом двор. Идти было больше некуда — повсюду обрыв либо сильные противники, а во дворике жопастый. Собравшись, шиноби сделал сальто вперед и отбежал в сторону. Гигант не заставил себя долго ждать: с рёвом, от которого закладывает уши, туша невозможно легко вылетела из окна и снова с грохотом приземлилась на землю.
— Ну привет, — криво кивнул монстру Узумаки и помчался вперед. В подкате, он проскользнул под дубиной, вскочил, подпрыгнул и полоснул мечом куда дотянулся. В этот же момент ушел перекатом как можно дальше — на то место, где он только что стоял упала дубина. Встретившись взглядом с монстром, мальчик ощутимо вздрогнул — маленькие глазки на здоровенной морде святились от первобытной ярости.