За столом воцарилось молчание.
— Допустим бой заметили через две минуты. Еще минуту гонец бежал до АНБУ. Еще минуты две согласовывали и отдавали приказы. Накинем еще минуту и получается, что Итачи хватило до шести минут максимум, чтобы убить триста восемь подтвержденных человек, из которых сто восемьдесят было шиноби, из них семьдесят шесть было джоунинами и пять из них входили в элиту наших воинов, а так же главу клана. Убить их всех и успеть отбежать минимум на десять километров, заметьте.
— О, Ками...
====== 30 ======
Интерлюдия.
Саске шел по улице, опустив голову. «Почему вы все на меня смотрите? Не смотрите! Хватит смотреть на меня! Почему они все знают? Ну почему каждая собака теперь знает? Почему Хокаге рассказал им всем? Почему нельзя просто забыть? Вот бы они все забыли и не смотрели на меня ТАК!»
Как оказалось, прошла неделя. Неделя, полная ужаса повторяющегося видения, как Итачи, этот больной ублюдок, раз за разом убивает его папу и маму. «Как это вообще могло произойти?». Стоило Саске очнуться в госпитале, он тут же оттуда сбежал к себе домой. Подальше от этой заботы, этих взглядов. Будто он ничего не может, будто он бессилен. Идти домой была совершенно плохая идея — он потерял сознание от ужаса, когда увидел квартал в таком состоянии. Квартал его клана, его квартал, его дом… был весь в потёках крови, стекла везде были разбиты и хрустели под ногами, несколько домов сгорело, и кучи вещей лежали просто вдоль улиц.
Часовые не решились останавливать его на входе, и он запретил им входить. Он просто хотел побыть один. Спрятаться от этого мира, чтобы его никто не видел, чтобы никто не знал о его существовании. Одному, правда, в вымершем квартале было невыносимо жутко: остатки иллюзии наложились на ужасы реальности, и Саске снова потерял сознание, а потом он всю ночь проплакал в шкафу с мамиными одеждами, пока голод под утро не выгнал его оттуда.
Как готовить он не знал, а все подходящие для закусок продукты либо протухли, либо пропали. Кое-как насобирав мелочь из своей копилки, мальчик приоделся и в первый раз пошел в город за покупками. Он раньше ходил с мамой… мамо-ой! Саске всхлипнул, но дал себе приказ не плакать — он идет в город, надо держать марку. Итак, он раньше ходил в один магазин за мясом и на рынок за овощами. Вот так он и пойдет.
Возле выхода из квартала его уже ждала целая делегация. Медики, шиноби, АНБУ, чиновники.
— Саске, вот ты где, мы уже думали… — чиновник оборвал сам себя, получив тычок локтем в бок от главного медика.
— Не стоило убегать из госпиталя, — мягко добавила главврач. — Там ты в безопасности.
У последнего Учихи навернулись слезы и он скинул челку на лицо, чтобы это скрыть. О, он многое хотел сказать, что и Учихи были в безопасности и что в гробу он видал тот госпиталь. Хотелось наорать на них всех, хотелось плакать, проклинать их всех. «Аристократ должен всегда быть аристократом» — набатом звучали у него в голове слова его матери. Никогда не хамить, не кричать, всегда хранить свое достоинство.
— Хм, — единственное, что придумал в ответ Саске, так как говорить в голос он опасался — еще не дай Ками услышать плаксивые нотки в его голосе.
— Ой, ты куда? — всплеснула руками женщина.
— Пфф, — фыркнул Учиха и пошел прямо, не обращая внимания на толпу, будто ее тут и не было.
— Тебе стоит вернуться в госпиталь, — начала врач, но какой-то АНБУ легонько взял ее за руку.
— Хрпф, — Саске начинало нравиться так отвечать.
Толпа за спиной мгновенно растворилась, и мальчик вздохнул с облегчением. «Теперь дело за малым — вспомнить дорогу». И Саске уверенно зашагал куда-то в центр города.
И вот он шел по городу, в очередной раз проклиная всё на свете: и себя, за то, что вышел на улицу, прохожих, за то что смеют смотреть на него с такой… жалостью, Ками, за то что допустили такую несправедливость и главное… ИТАЧИ!!! Этого ублюдка он хотел… он даже слов таких не знал. Чистая, незамутненная ненависть. На весь мир.
«Еще эти… вокруг. Всё у него нормально, ничего не произошло, харе таращиться. Будто вам нечем заняться, кроме как на меня смотреть? Я что, похож на юродивого в цирке, а? Почему у меня нет до сих пор невидимости? Или иллюзии какой, чтобы раз и никто меня не видел? О нет. Нет-нет-нет».
Навстречу ему маячила знакомая блондинистая шевелюра главного неудачника этой деревни. Узумаки Наруто. «Нет-нет-нет, я не хочу его видеть. Не так, не сейчас. О нет, этот урод специально меня нашел, чтобы постебаться? Будет стоять тут и шутить свои глупые шуточки, о нет. Я его поджарю, и заставлю его подавиться своими словами!». Черная злость поднялась рывком и грозила вот-вот выплеснуться наружу под таким давлением, что аж глаза защипало.
И тут, посреди океана сочувствующих, печальных, оценивающих, а то и откровенно злорадных и презрительных взглядов его ненависть столкнулась с такой же ненавистью. Это немного отрезвило Саске, собиравшегося на полном серьезе сжечь одноклассника. «Этот ублюдок», — пронеслось у него в голове. Наруто смотрел на него с настоящей первобытной злостью. Такой, что пространство между ними, казалось, вот-вот заискрит. «Не-ет, он идет не чтобы смеяться надо мной. Тогда зачем? И за что он меня так ненавидит?». Парни подходили все ближе, сверля друг к друга ненавистными взглядами. Жажду убийства почувствовали даже простые люди и убрались с их пути.
Мальчики подошли совсем вплотную и не сбавляя шаг прошли мимо. Только Наруто успел шепнуть. «Убей его». И в этом шепоте было столько гнева, что Саске замер и едва поборол желание обернуться.
— Хм, — он громко хмыкнул и впервые кривовато улыбнулся. Постоял так немного и не оборачиваясь пошел дальше. «У него действительно были глаза зверя? Не, показалось».
Наруто шел вперед и глаза ему застилала кровавое полотно. Он только что увидел Саске. Нет, не того высокомерного ублюдка, на которого он равнялся. А выжатую тряпку, оборванца с надетым навыворот кимоно, забитого звереныша. Сейчас он может признаться себе, что дико завидовал Саске. У того было все, что не было у Наруто. Уважение, почет, куча друзей, внимание девочек, сила, красота и главное… семья. То, чему так завидовал сирота. То, чего ему так не хватало. И что Саске имел просто по праву рождения.
И теперь они оба сироты. Никто. Ноль без палочки. Дырка от куная. Раньше, может, он бы даже позлорадствовал, но теперь он изменился. Как бы Узумаки не любил Саске, но семья… у Учихи отобрали самое главное в этой жизни, и лично Наруто бы на его месте пошел бы резать всех и ровнять города с землей, лишь бы достать того Итачи. Умирал бы раз за разом, но стал бы самым сильным ублюдком в этом паршивом мире, чтобы ни одна сволочь никогда не посмела провернуть подобное вновь.
И всё, что сам мальчик чувствовал по отношению к Итачи была ненависть. Всепоглощающая ненависть сироты к тому, кто убивает семьи. Узумаки решил себе, что убьет Итачи как только выпадет шанс.
— Наруто?
Из своеобразного транса ненависти его вывел знакомый голос.
— Ты меня напугал, — улыбнулась Аяме из Ичираку-рамена. — Ты та-ак на меня посмотрел, у меня аж мурашки по коже побежали. Будто ты хотел меня съесть, — она лукаво улыбнулась. — Что будешь заказывать?
— Двойной рамен, — и подумав добавил: — Два.
Ему есть что заесть. Хм.
Бумажная волокита еще нескольких дней прошла, будто в тумане. Он что-то подписывал, что-то кому-то говорил и вскоре его оставили. День спустя Саске нашел в себе силы прийти в академию. Там все обо всем, естественно, знали. Они видели его раньше, знали, каким он был, и теперь видят во что он превратился сейчас. Саске было невыносимо стыдно появляться на глазах у тех, кого раньше знал. Стыдно за то, что он превратился из наследника клана вот в это. Стыдно, что потерял весь клан, стыдно за полицию. Но он настоящий аристократ. Абсолютно ровная осанка, каменное лицо и ничего не выражающий взгляд. Саске заходит в класс. Проигнорировав мгновенно замолчавший класс и немного сбившись с шага при виде настоящего пожара в глазах Наруто — «ему-то какое дело?» — наследник клана Учих в полной тишине прошел к своему месту.