Вручается ОДИН ДОЛЛАР ДАРОМ каждому, кто придет, ЕЩЕ ПЯТЬ ДОЛЛАРОВ ДАРОМ каждому, кто останется до конца программы.
— Да кто он такой? — спросил Челси, возвращая билет бармену. — Оставьте себе. Знаете, похоже, это какой-то рекламный трюк.
— Если и так, это стоит больших денег, — сказал Челси. — Стадион вмещает примерно семьдесят пять тысяч человек. Если все получат по шесть долларов, как здесь написано, это составит почти полмиллиона!
— Да, — кивнул Гарри. — Никто не станет тратить просто так полмиллиона долларов.
— Гм… — сказал Челси, допил пиво и сунул билет в карман. — Не знаю, возможно, схожу посмотрю. Почему бы и не сходить?
Действительно, почему бы и не сходить. Все равно идти полимеризировать молекулы рано, а единственным другим местом, куда он мог еще отправиться, был дом, где его поджидала разъяренная жена.
Действительно, каждому входящему давали доллар. Кто-то присоединил к входным турникетам специальные устройства, и, когда Челси вставил в него билет, раздался щелчок, скрежет, и через щель вылезла, как бумажное полотенце в ресторанном туалете, долларовая купюра. Странно, но, по крайней мере, первое обещание на билете реально выполнялось.
На стадионе еще имелись свободные места, но они заполнялись буквально на глазах. Должно быть, в Бронксе жило много людей, которым нравилось получать ОДИН ДОЛЛАР ДАРОМ.
Артур пришел рано — что вообще было его привычкой, поэтому ему досталось хорошее место, он поболтал с соседями, купил себе пару хот-догов и стаканчик мороженого. Обычно Челси не любил тратить деньги — вернее, это его жена не любила тратить деньги, а он не любил конфликтовать с женой, — но сейчас посчитал доллар все равно что найденным на улице, к тому же у него появилось твердое намерение досидеть на трибуне до конца и получить еще пять.
К назначенному времени все места заполнились, и он обнаружил, что придется остаться до конца независимо от желания: как только стадион заполнился, все входы закрылись. Челси со своего места хорошо видел, что их не просто закрыли, а именно заперли, и у каждого встали вооруженные охранники.
Выхода не было.
Затем вспыхнули прожектора, их лучи скрестились на помосте посреди поля. И на нем появился человек.
Именно появился. Не поднялся на помост по лестнице, не вышел из-за занавеса. Он просто появился. Единственно казалось сомнительным, что это человек. Челси подумал, что, принимая все во внимание, он скорее похож на человека.
Он был десяти футов ростом, и вокруг него пылало сияние.
Он поздоровался, и голос раскатился по чаше стадиона. Возможно, это сработали микрофоны, но Челси показалось, что звук шел не из микрофонов, а непосредственно от говорящего, и голос оказался какой-то странный. Не металлический. Не с иностранным акцентом. Ни одно из слов, которыми обычно пользуются для описания человеческих голосов, сюда не подходило. Он был странным, потому что казался нечеловеческим.
Краешком глаза Челси заметил, что по стадиону прокатилось волнение, а кое-кто из зрителей упал в обморок. Но только не Челси. Он лишь немного задохнулся, поспешно доедая мороженое, да в животе возникла какая-то боль. Причем вовсе не от хот-догов.
— Я не человек, — сказал человек на помосте.
В ответ раздался приглушенный стон почти восьмидесяти тысяч голосов. Челси только кивнул.
— Я принял человеческий облик, чтобы показаться вам, — голос становился все громче. — Я — ваш Вайсрой.
Нескольких сотен охранников у выходов оказалось явно недостаточно. И дополнительных пяти долларов тоже оказалось недостаточно, чтобы заставить людей остаться. Но достаточно оказалось одного Вайсроя. Самые отчаянные зрители повскакивали с мест и с криками бросились на охранников. Вероятно, охранники не смогли бы их остановить, но смог Вайсрой. Он просто указал на них пальцем, и они остановились. Фактически, люди застыли на месте. Некоторые упали, твердые, как ледышки.
Интересненько, подумал Артур Челси.
Годы проживания с женой сильно изменили его характер. Он настолько отвык от сильных эмоций, что не сумел распознать их, даже когда испытал. Он до смерти испугался. Сердце его забилось, желудок скрутили судороги. Но так как он никогда не боялся раньше, то просто не понял этого.