СТРАХ на лице Балкли сменился недоумением.
— И что ты собираешься вырастить?
Ньювелл ничего не ответил. Он лишь взглянул на быстро поднимающееся над горизонтом солнце, розовое и горячее, и пошел дальше. Закончив засеивать последнюю борозду, ученый оглядел свою работу.
На другой стороне поля из земли уже проклюнулись крошечные, фиолетово — зеленые ростки. Они вытягивались какими-то толчками, как минутные стрелки старинных часов, механизм которых работал рывками. Когда первая поросль достигла высоты шести дюймов, растения на противоположном краю поля еще только начинали пробиваться.
— Они очень быстро растут, — сказал Балкли, забыв о своих неприятностях при виде удивительного зрелища.
— Я научился ускорять их рост, — согласился с ним Ньювелл.
— А где ты взял необходимые химикаты?
— Добыл из других растений. Всякому химику известно, что растения могут содержать любые вещества. Я научился извлекать из них стимуляторы роста в чистом виде.
— Значит, это были не зубы, а семена?
— Да. Их естественный цвет — белый, но после моей обработки они приобретают коричневый оттенок. Однако, смотри дальше.
Некоторые растения достигли уже двух футов в высоту. До этого они росли совершено прямые, а теперь на верхушках стали формироваться маленькие коричневые утолщения.
Потом таких утолщений стало три, они увеличивались и постепенно разделили верхушки на три части. Пока земляне наблюдали, образования стали удлиняться, и растения стали смахивать на карикатурных человечков. Достигнув четырех футов высоты, растения походили на людей еще больше, нежели прежде. Исчез фиолетовый оттенок, теперь они выглядели коричневыми мужчинами с белыми лицами.
Балкли притих, в его глазах плескалось удивление пополам со страхом. Но было в них и что-то еще. Ньювелл мог поклясться, что тот принялся за свои хитроумные прикидки.
Растения продолжали расти и в высоту, и в ширину. И по мере роста они все больше походили на людей. Ньювелл со страхом смотрел на то, что сам же и вызвал к жизни. Все это стало результатом применения достаточно простых и понятных принципов — использования гормонов роста растений, света, высокой температуры и других несложных действий, о которых он даже не упомянул Балкли, — и все же результаты показались чудом.
Урожай, который он посеял, заполнил все поле. Коричневые с белым человеческие фигуры корчились и гримасничали по мере того, как на них попадали солнечные лучи, стимулирующие рост. Число силуэтов росло, по меньшей мере, две тысячи, их окружала аура силы, энергии, и только корни удерживали их на месте. Но многие уже начинали крутиться, словно хотели оторваться, обрести свободу и напасть на врага.
Ньювелл вспомнил древнюю легенду о том, как один человек посадил зубы дракона, из которых выросла армия солдат, и лишь маленькая случайность заставила их перебить друг друга. Но подобное не произойдет с этими солдатами, подумал он. Я слишком хорошо управляю ими.
Ньювелл расширил луч фонарика в невидимый конус, и там, где он падал на поле, коричневые люди замирали на месте. Постепенно на поле воцарилась тишина и неподвижность.
А затем его глаза ослепила яркая вспышка. Ньювелл рухнул на землю и последним, что он услышал, был торжествующим смех Балкли.
КОГДА он очнулся, уже стемнело. Ньювелл лежал на своей кровати, и даже не был связан. Он понятия не имел о том, сколько времени провалялся без сознания. В голове пульсировала боль, и сквозь нее прорывались какие-то крики и шум, дергавшие его за нервы. Когда мужчина с неимоверным усилием сел, этот шум приобрел смысл. Звуки телепередачи, которую смотрел Балкли.
Странные, пронзительные, пронизывающие звуки. Экзотическая музыка, догадался Ньювелл. Музыка, сопровождающая танцы, подобные тому, который он не дал досмотреть Балкли. Эта передача шла раз в два дня. Значит, он пролежал без сознания в течение, по меньшей мере, полутора дней.
Ученый задался вопросом, что же Балкли выяснил за это время? Наверняка больше, чем следовало. Достаточно много, чтобы причинить гигантский вред.
Ньювелл встал и, шатаясь, пошел к двери. Но когда он собрался ее приоткрыть, с обеих сторон в него вцепились бело-коричневые руки.
— Наконец-то очнулся, — проворчал Балкли, не отрываясь от телевизора.
Ньювелл ошеломлено уставился на державших его существ, которых сам прежде превращал из растений.
— Ты допустил ошибку, Ньювелл, — спокойно сказал Балкли. — Щупальца, которые держали меня, прекратили шевелиться так же, как и фигуры на поле, так что сперва я сорвал повисшие на шее, потом срезал остальные, а потом добрался и до тебя.