У него был богатый опыт в умении скрывать свои чувства, а эти существа знали людей еще очень недолго. Однако, он боялся, что они легко раскусят его и поймут, что он так легко говорит о ненависти к Человечеству только потому, что этой ненависти больше в нем нет.
Эти существа действительно обладают суперразумом, в отчаянии подумал он. Они изучили наш язык за несколько дней, а я понятия не имею об их собственном языке. Они как взрослые перед детьми. А может ли ребенок успешно обмануть взрослых в таком важном деле?
Может, подумал Грэйсон. Иногда может. Если симулировать эгоистическое безразличие ко всему, кроме своих собственных интересов, если симулировать полное и безоговорочное повиновение, тогда он сможет обмануть взрослых.
И в последующие дни Грэйсон понял, что остальные члены команды, такие же ненавистники, как и он сам, чувствуют себя виноватыми при мысли о своем предательстве.
К нему как-то подошел Керман.
— Скажите, капитан, — взволнованно сказал он, — эти ящерицы действительно хотят, чтобы мы рассказали им все, что мы знаем?
— Вы знаете не так уж и много, Керман, — сказал Грэйсон.
— Да, капитан, но кое-что все же…
— Делайте, что они велят, — сказал Грэйсон, прекрасно понимая, что о его словах тут же узнает вся команда. — Не предлагайте информацию сами, потому что это выглядело бы непочтительным. Но отвечайте, когда вас спрашивают.
— Но, черт побери, капитан, они — ящерицы, а мы — люди! И если они узнают, как управлять кораблем и как создавать собственные корабли…
— О чем мы заботимся? Единственное, что мы хотим, это остаться в живых, не так ли?
Керман неопределенно кивнул.
— В таком случае, нужно делать лишь одно, — продолжал Грэйсон. — Рассказывайте им то, что они хотят узнать. Сохраняйте с ними хорошие отношения.
— Ладно, капитан, — покорно сказал Керман. — Но теперь они спрашивают о металле, который мы загружали на корабль. Они думают, что если он нужен нам, то нужен также и им. Они хотят, чтобы мы научили их добывать его.
— Так научите, — сказал Грэйсон. — Мне казалось, я слышал, как вы сами не раз говорили, Керман, что мы им покажем.
— Я не это имел в виду, капитан, — смущенно усмехнулся Керман. — Я имел в виду людей, оставшихся дома. Но мы покажем и этим ящерицам тоже…
Из нас хорошие рабы, подумал Грэйсон, превосходные рабы. К счастью, существует кое-какая критическая информация, о которой большинство людей обычно не вспоминает. Хотя мне нужно предупредить кое-кого из техников, чтобы они не выдали эту тайну. Что касается остальных, они будут трудиться руками и мозгами, и с каждым днем А-раса станет получать все больше драгоценного знания, приобретенного нами, и учиться создавать машины. Неуязвимую расу нельзя остановить, горько сказал он себе, ей нельзя навредить, ей невозможно сопротивляться.
Можно только позволить им выбирать из сокровищницы ваших знаний и таким образом платить за материальные сокровища, за которыми мы сюда прилетели. Интересно, подумал он, оценит ли Человечество в должной мере, что я тут делаю. Конечно, оно никогда не узнает об этом, но интересно, оценило бы, если бы узнало?
Вряд ли. Более вероятно, что все люди прокляли бы меня за то, что я сделал. И они были бы правы. Я ненавидел их, и теперь расплачиваюсь за свою ненависть. Стройно, но теперь я гораздо сильнее ненавижу А-расу. И вся она находится здесь, сосредоточенная на нескольких квадратных милях вокруг корабля, окруженная врагами на собственной планете, и готовится к роли Завоевателя Галактики. Если бы только нашлось время предупредить людей.
Но времени не было. Не было ни времени, ни возможности распространить эту новость, а даже если бы и было, никакой крейсер не смог бы прибыть сюда достаточно быстро, чтобы ядерными бомбами стереть с лица планеты А-расу.
Конечно, если бы такая бомба была сброшена, она уничтожила бы и корабль, служивший А-расе моделью, и людей, служивших ей учителями. А вместе с ними погибли бы и большинство членов самой А-расы, а выжившие на периферии, вероятно, оказались бы беспомощными от нападения своих более мелких сородичей.
Весь вопрос упирался в невозможное «если». Хотя… Если трудиться самому и заставить трудиться своих людей, чтобы добыть и очистить драгоценный металл, собрать его в одном месте, наблюдая, как растет и растет его количество, а затем…
Он собрал экипаж. Все стояли молча, хмурые, сумасшедшие, все те, кто чувствовал себя преследуемым и ненавидел все Человечество.
— Послушайте, — сказал он, — все очень просто. Чем скорее мы сделаем то, чего хотят эти ящерицы, тем скорее вернемся домой. Конечно, это была ложь, они никогда не вернутся домой. — Я хочу, чтобы вы прекратили бездельничать и поторопились.