— Но это же дети! Они будут визжать и хихикать…
— Они единственная аудитория в мире, которая не будет спрашивать, сколько ты выпил. Одному Богу известно, где я еще могла найти кого-нибудь, кто поверит, что твои руки трясутся из-за лихорадки.
— Я знаю, Кэрол, что ты блюдешь мои интересы. Но еще одна порция выпивки не причинит мне вреда.
— Я не спорю с тобой, Курт, — сказала Кэрол устало, но твердо. — Я только защищаю тебя от тебя самого. Так что никакой выпивки.
— А потом?
— Я не могу следить за тобой круглосуточно, как мать за ребенком.
Ее высокомерный ответ подсказал ему новую тему.
— А могла бы, если бы мы были женаты.
— Никогда не мечтала выйти за слабохарактерную тряпку и перевоспитывать ее.
— Но если я докажу тебе, что могу измениться…
— Сначала докажи, а затем я обдумаю твое предложение.
— Ты хладнокровное создание, Кэрол. Но я думаю, для твоей профессии такие и нужны.
— Холодные, подозрительные, противные — и надежные, — парировала Кэрол. — Это неизбежно, когда мне приходится иметь дело с такими участливыми, доверчивыми и ненадежными клиентами.
Джордж смотрел, как она собирает со столика остатки скудного завтрака.
— Что ты напеваешь, Кэрол?
— Я напеваю?
— Мне показалось, это было: «Возьми меня! Возьми меня всю!» Да, именно это! Твое подсознание выдает тебя! Ты в самом деле хочешь выйти за меня!
— Ошибаешься, — прохладно сказала она. — Мое подсознание не знает, что творит. Все, что я от тебя хочу, это мои стандартные десять процентов.
— Разве ты не можешь хоть на миг забыть, что ты мой агент, и вспомнить, что ты все же еще и женщина?
— Нет, не могу, пока ты не забудешь, что ты пьяница, и не вспомнишь, что ты все же человек. И если ты не сделаешь так, чтобы я забыла, как ты не просыхал всю поездку в Африку…
— Потому что со мной не было тебя!
— …и мог едва шевелиться, пока тебя одевали в охотничьи шмотки и фотографировали, будто ты стреляешь во львов.
— Ты безжалостна, Кэрол! Ты что, больше никак не можешь использовать меня, кроме как мучить?
— Откровенно говоря, нет, Курт. Я никак не могу больше использовать совершенно бесполезных людей.
— Я не совсем бесполезен. Я зарабатываю для тебя десять процентов…
— Я бы с радостью их заплатила, чтобы увидеть тебя трезвым.
— Но именно твое презрение ко мне заставляет меня пить. А когда я думаю о необходимости появиться перед маленькими деточками и…
— Ты должен быть счастлив от того, что совершаешь добрый поступок… Не падай, Джордж, не падай!
Две маленькие девочки потянулись друг к другу и стали перешептываться. Их шепот перемежался хихиканьем, так что издали это казалось обычной детской болтовней. Но Палиту было совсем не весело.
— Вы становитесь слишком небрежным, Манто, — сказал он на своем языке. — Зачем вы повторяли выражение ее лица?
— Мне очень жаль, Палит, но она меня впечатлила. А я — очень внушаемый человек.
— Я тоже. Но я контролирую себя.
— Однако, если бы искушение было достаточно большим, не думаю, что вы смогли бы с ним совладать.
— Достаточно важных проблем, чтобы я сопротивлялся.
— Однако, мне показалось, что ваше лицо тоже слегка приняло ее выражение.
— Это все ваши выдумки, Манто. Второй ошибкой было в начале сказать, что вам два года.
— Они решили, что это шутка. Я бы и сам вывернулся.
— Вам что, Манто, нравится кататься на коньках по тонкому льду? Что вы и сделали, когда изменили свой рост. У вас не было никакого права делать это при посторонних.
— Я сделал это умело. Никто и не заметил.
— Я заметил.
— Не придирайтесь.
— Я вовсе не придираюсь. У детей очень острый взгляд. Вы бы удивились тому, что они замечают.
— Вы нервничаете, Палит, — сказал Манто. — Мы слишком долго пробыли вдали от дома.
— И вовсе я не нервничаю. Я просто говорю, что стоит быть внимательнее.
— Что могло с нами произойти? Даже если бы мы заявили детям и учительнице, а также всем в этом зоопарке, кто мы такие, то нам бы все равно не поверили. А даже если и поверили бы, то они не в состоянии действовать настолько быстро, чтобы нам навредить.
— В таком деле никогда ничего не известно, — проворчал Палит.
— Умные просто не рискуют.
— Я допускаю, что вы, мой начальник именно такой умный.
— Не будьте саркастичным, Манто, я и без вас знаю, что я начальник. И я понимаю, что эта планета — наша самая большая удача, а вы — не осознаете этого. Здесь надлежащая сила тяжести, подходящая атмосфера, нужный химический состав — все, все нам подходит.