Он снова сделал гримасу, и Ринальдо понял, что это такое. Не признаки боли, а просто нервное подергивание. Такое же, какое он видел у других.
— Как семья?
— Цветет и благоухает. Гертруда прекрасна, а дети… сейчас я покажу тебе фотки.
Он достал из кармана альбомчик и установил его на пятисекундный интервал. Серия из двадцати фотографий прошла перед скучающим взглядом Ринальдо.
— Да, они хороши, — сказал он с сердечной вежливостью. — Прекрасные дети. Сколько им теперь?
— Восемь и десять. Герла — вот, взгляни на нее, ты мог бы подумать, что ей только восемь? — Герла играет на фортепиано. Она занимается всего шесть месяцев, но у нее уже задатки настоящего гения. Ты должен услышать ее игру. Это не то, что девчонки в зале ожидания, которые и за пианино-то сели впервые.
Ринальдо вспомнил два брякающих фортепиано, и на сей раз понял то, что не уловил сразу. В то время, пока он разговаривал с Биллом, его уши занимались музыкальным анализом. Результаты были просто удивительны. Обе девочки играли одну и ту же мелодию, простую мелодию в четыре такта:
И так далее, снова и снова. Композиция и близко не лежала с шедеврами, и тот факт, что они только учатся, ничего не менял. Играли они не в такт. Каждая девочка наяривала сама по себе, а когда доходила до конца, то начинала с начала. Снова и снова. Неудивительно, что в результате у них получалось монотонное бренчание.
— Эти инструменты в зале ожидания — что-то новенькое, — сказал Ринальдо.
— Им пришлось их туда поставить, — объяснил Билл. — Пассажиры требовали. Хотя, насколько я понимаю, они совершенно напрасно разместили их рядом.
— И разве никто не жалуется?
— А почему кто-то должен жаловаться? — спросил Билл. — Были, конечно, просьбы поставить на фортепиано глушители звука, но их никто и не подумал выполнять. Лично я думаю, что правы те, кто утверждает, что занятия на фортепиано с глушителем — это зря потраченное время. Я бы не позволил Герле и пальцем прикоснуться к такому. Ребенок должен слышать, что играет.
— Я ничего этого не знал, — сказал Ринальдо.
— Значит, ты отстал от жизни. — Билл отодвинулся, словно хотел заботливо взглянуть на лицо друга. — Вроде бы все в порядке. Ты как себя чувствуешь?
— Да не волнуйся ты обо мне. Я в прекрасной форме.
— А что говорят доктора?
— Я прошел полную проверку, когда меня сняли с должности.
— И психологическую тоже?
Ринальдо усмехнулся, пытаясь усмешкой скрыть раздражение. — Я что, выгляжу сумасшедшим?
— О, нет, ни капли, — спохватился Билл. — Но ты же знаешь, что говорят люди. Уже после трех месяцев, проведенных в космосе, большинство людей теряет связь с реальностью. После шести у многих нет шансов на восстановление. А ты…
— Я пробыл там два года, — сказал Ринальдо. — Один в течение двух лет. И я считаю, что это замечательно.
— Наверное, это способ бегства от действительности.
— Не то, что ты думаешь. Люди здесь ходят друг у друга по головам. Конечно, контакты с другими нужны, но необходимо также и одиночество. Я знаю, что оно было мне нужно, когда я пошел работать туда. И проверявшие меня психологи согласились с этим. У меня была нормальная работа — я проверял оборудование, время от времени производил ремонт, когда что-то шло не так, как надо. А свободное время принадлежало мне. У меня были тренажеры, чтобы поддерживать хорошую физическую форму, а также радио и телевизор, предохранявшие от скуки. Я мог слушать любые радиопередачи в любое время, когда хотел. Не то, чтобы я слушал все подряд — но смог бы. И еще у меня были книги, фильмы и звуковые катушки.
— Но это не то же самое…
— Это было много для меня. Даже больше, чем мне требовалось. Я жил тридцатичасовыми циклами, потому что двадцати четырех часов вечно не хватало для того, что я хотел сделать. И у меня нашлось время на все остальное, включая и размышления. Я обдумал там дюжину важных вопросов, а на Земле мне вечно не давали сосредоточиться на них. А там я смог, не торопясь, все обдумать, чего большинство людей никогда не делает.
— Ну, во всяком случае, я рад, что ты вернулся. — Лицо Билла снова задергалось, но голос его звучал искренне. — Между прочим, а с чем ты там работал? С чем-то, связанным с астероидами?
— Да, с астероидами.
Билл ждал, а лицо его все подергивалось. Наконец, он понял, что Ринальдо предпочитает молчать, и раздраженно сказал:
— Ну, так что, Ринальдо? Что все-таки ты там делал?