Когда они подошли, заговорил робот, несущий тело. Его голос оказался неестественно высок, почти что женский тенор. Его тембр, подумал Коррелл, специально настроен так, чтобы быть максимально энергичным и одновременно понятным.
— Мы не останавливали его, — сказал робот. — Он остановился сам. Он упал.
Человек на его руках был не мертв, но без сознания. Коррелл видел, как вздымалась и опадала его грудь, поскольку легкие старались как можно больше захватить разреженного воздуха Ганимеда.
Взглянув на него, капитан побледнел.
— Это один из членов нашей команды, — пробормотал он.
Коррелл при этом подумал, что сам он едва бы сумел отличить одного бородатого космонавта от другого. Но, вероятно, это было всего лишь вопросом практики.
— Я могу поклясться, что он один из нас, — продолжал капитан. — У меня нет ни малейших сомнений.
— Он не ел и не дышал быстрее, чем нормальный? — спросила Медлана.
— Я ничего такого не замечал. Помню, что использовал его на чрезвычайных рабочих постах, поскольку он вызывался добровольно.
— Он не предпринимал попыток саботажа? — спросил Арвон.
— Ни малейших. Он делал все, как полагалось.
— Чрезвычайные рабочие места обрабатываются ускоряющим препаратом, — сказала Корреллу Медлана. — Это облегчало ему маскарад.
Капитан кивнул.
— А поскольку он находился под действием препарата, трудно было сказать, насколько быстро он двигался. Без специальных замеров мы все равно бы не поняли, двигается он в десять раз быстрее нашей обычной скорости или в тридцать.
Подошел один из сопровождающих, должно быть доктор. Робот уложил мужчину на землю. Врач опустился на колени и ввел что-то в вену лежащего без сознания человека. Тот пошевелился и слабо простонал, но глаза не открыл.
— Боюсь, мы опоздали, — с сожалением диагностировал доктор.
Они подождали, но сознание к беглецу не вернулось. Через пятнадцать минут он умер, и роботы унесли тело.
— Это означает, — с тревогой сказал Арвон, — что впредь мы должны принимать во внимание возможность появления шпионов.
— И вероятность вторжения, — мрачно добавил капитан.
Медлана медленно покачала головой. Красивая девушка, но упрямая, подумал при этом Коррелл.
— Я признаю, — сказала Медиана, — что существуют опасности, которые мы упустили. Сюда этот шпион добрался, но здесь он долго не протянул. В известном смысле, этот инцидент должен нас обнадежить. Какие бы ошибки мы не совершали, но можем быть уверены, что климат Ганимеда не слишком-то подходит для членов группы Р.
— Так же, как вы были уверены, что сюда никто из них вообще не сумеет добраться, — заметил Коррелл.
Остальные согласно кивнули, отрезвленные разрушением их иллюзий.
X
Через два дня, когда Коррелл снова увидел Медлану, он находился под действием замедляющего препарата, в то время, как она жила в своем естественном темпе. К этому времени его стала раздражать невозможность общаться с людьми, живущими в разных темпах, он ощущал себя чужаком, и от этого возникло напряжение, которое эти люди, должно быть, постоянно испытывали на Земле.
Но, в присутствии Медианы, значительная часть напряженности исчезала. Общаясь с ней, он старался забыть, что они принадлежат к различным человеческим расам, и пытался думать только о том, что она красивая девушка, в которую он влюбился.
Однако, сама Медлана предпочитала разговаривать только о нейтральных вещах. Поэтому Коррелл попросил, чтобы она показала ему то, что они гордо именовали больницей. Это было обычное для Ганимеда низкое строение, несколько длиннее и шире окружающих. В больнице имелось два отделения с парой дюжин кроватей в каждом. В одном из отделений, или палат, находились пациенты, болеющие более-менее обычными заболеваниями или пострадавшие в результате несчастных случаев, и оно было ему менее интересно. А вот другое отделение содержало десять пациентов в коматозном состоянии.
Медлана с удивлением заметила, что Коррелл был потрясен, увидев их. В самих пациентах, казалось, не нашлось ничего необычного. Они просто лежали на кроватях, возле каждой стоял аппарат для внутривенного искусственного питания. Лица больных совершенно расслаблены, как будто они спят глубоким сном. Или мертвы.
— Что-то не так? — тихонько спросила Медлана. — Не думала, что вы такой впечатлительный…
— Не в этом дело. — Он обвел рукой палату. — Все это напоминает мне о матери. Она уже дольше восьми лет в коме.
— И для нее ничего не могут сделать? — все так же тихо поинтересовалась девушка. — Извините, зря я спросила. Я знаю, что поделать ничего нельзя. — Она придвинулась к нему поближе. — Простите, что привела вас сюда.