— Меньше мы живем лишь по стандартам других людей, — возразил Коррелл. — Но постепенно мы научимся жить дольше. Но я думаю, что это новое средство поможет нам приспосабливаться ко всем ситуациям, которые иначе просто убьют нас. Мы сможем использовать каждый тип для своей цели. Когда возникает чрезвычайная ситуация, требующая мгновенных действий, мы будем переключаться в быстрый тип. То же самое мы сделаем при радиации, высокой температуре или избытке кислорода в атмосфере. Но медленный тип может стать еще полезнее. Лишь с крохотным знанием о нем вы уже сумели достигнуть Ганимеда. А в будущем мы сможем подумать о колонизации Сатурна и всех других планет, которые прежде были нам недоступны. Мы также сможем покинуть Солнечную систему и достигнуть звезд, которые находятся на расстоянии миллионов световых лет отсюда. Мы станем путешествовать в нейтральном или медленном типе. Нам откроется вся Вселенная, и не будет пределов нашей власти.
— Не слишком упивайтесь такими фантазиями, — сухо сказал Хжелмар. — Лично я подумал об одном преимуществе переключения скоростей, мимо которого вы прошли.
— А именно?
Хжелмар махнул рукой в сторону столпившихся колонистов, следящих за их беседой.
— То, что эти мужчины смогут, наконец, сбрить бороды.
Коррелл рассмеялся. Мыслями он весь был в будущем. Человеческая жизнь станет бесконечно более сложной, но так же и бесконечно более богатой возможностями. И имелась еще одна причина, которую он не мог откладывать.
Коррелл поискал Медиану и нашел ее поблизости. Напряженность покинула девушку так же, как и остальных. На космодроме остальные корабли Хжелмара заходили на посадку, сетуя по рациям на толчею, потому что космодром не был приспособлен к одновременному приему стольких кораблей. По небу плыл Юпитер, окруженный, как всегда, спутниками. Недавние магнитные бури давали о себе знать лишь короткими язычками света, временами все еще срывающимися с горных вершин. Ганимед возвращался к норме.
— Теперь придется тащить все обратно с гор, — вздохнула Медлана, — а это опять куча работы. Знать бы заранее, что ничего не произойдет!
— В первую очередь надо привезти обратно в больницу наших коматозников, — напомнил ей Коррелл.
— Включая Арвона, — кивнула она. — Вот он разъярится, когда очнется и узнает, что произошло, пока он валялся без чувств.
— Мне кажется, — сказал Коррелл, — что он не станет слишком уж возражать. Ведь теперь он может пересмотреть решение, которое принял раньше, и вернуться к той девушке на Земле — или на Марсе? — которую любил.
— Та девушка в настоящее время уже стала бабушкой, — сказала Медлана. — Ведь это произошло пять лет назад по нашим стандартам. А по вашим и ее — пятьдесят.
— Тогда он сможет влюбиться в ее внучку. Или в чью-то другую внучку, потому что теперь бесспорно, что ему нет смысла любить вас.
— Я не уверена в этом, — с сомнением сказала Медлана.
— Я… я понял, что могу теперь жениться на тебе, — запинаясь, пробормотал Коррелл. — И так, как мы больше не принадлежим к различным типам людей, ничто не стоит у нас на пути. Это еще одно преимущество наших недавних открытий, о котором я не рассказал Хжелмару. Но я раздумывал об этом все время, пока говорил с ним.
— Ты все еще очень замедленный, — пробормотала Медлана. — Еще медленнее, чем когда-то была я. Я подумала об этом гораздо раньше, еще до того, как приземлился его корабль.
— Может, я и замедленный, — не стал спорить Коррелл. — Но, в конечном счете, я добиваюсь результатов.
Он обнял ее за талию и привлек к себе. Но тут с одной из ближайших горных вершин к Юпитеру вознесся громадный меч яркого пламени.
Медлана отпрыгнула от неожиданности и вырвалась из объятий. Коррелл рассмеялся, и девушка возмущенно сказала:
— Ну, и что ты увидел здесь смешного?
— Кто сказал, что электрические бури на Ганимеде идут к концу? — спросил Коррелл. — А по-моему, они только начинаются.
Space Stories, 1953, № 4
ВНУТРЕННИЕ МИРЫ
Самое важное в Рэльдо было не то, кто он такой, а то, что он прекрасно знал, кто он такой. Он знал, в каком мире живет, и привык принимать все как очевидное.
А сейчас он проголодался, и поскольку было мало шансов, что еда сама придет к нему, он решил, что должен отправиться к ней сам. Он бросился в мутный красный поток, струящийся между бледными узкими стенами, и позволил нести себя, пока тот не стал иссякать. Когда же поток замедлил свое движение и стал растекаться по сети узких каналов, он поплыл сам и, наконец, выполз из воды и растянулся на мягкой земле. Его склад находился совсем близко, и одна мысль об этом пробудила аппетит.