— Может, и так. Возможно, это существо погибло в процессе перехода из одной формы в другую. Ну, клеточная экспертиза это покажет.
— И по-прежнему нет никаких признаков, — спросил капитан Гонзалес, — тех паразитов, которых вводили мы?
— Вообще ни единого. Я понятия не имею, что произошло. Конечно, я могу предположить разные варианты, но не смогу доказать или опровергнуть ни один из них, пока в нашем распоряжении не будет точных фактов.
— Лично я сомневаюсь, — сказал Маккензи, — что паразиты, которых мы ввели, кого-то убили. Мы же не находим этих мертвых животных больше, чем прежде. Должно быть, у них есть какая-то защита от паразитов.
— Ваша логика, Маккензи, не вполне безупречна, — отозвался Чао. — А почему мы должны находить мертвых животных больше, чем раньше? Они же не приходят к нам, чтобы умереть. Они отправляются в какое-нибудь уединенное место, где спокойно погибают.
— Давайте не будет спорить на основе одной только логики, — сказал капитан Гонзалес. — Как и вы, Чао, я всегда предпочитаю рассматривать факты. У вас есть что-нибудь серьезное?
— Я жду, чтобы получить твердые данные…
— Ждете. Но сейчас у вас ничего нет, — сказал Маккензи. — А вот у меня кое-что есть.
Все посмотрели на него.
— И вы держали это в тайне, Маккензи? — спросил капитан.
— Никаких тайн, капитан. Я молчал, чтобы не повлиять на рассуждения Чао. Мне хотелось увидеть, к каким выводам он придет независимо от меня. Факт, что эти существа более умные, чем мы думали.
Чао поднял брови.
— Чепуха, — сказал он. — О неразвитости их ума мы можем судить не только по их поведению, но это же подтверждает и анатомия. Это верно, у них большой мозг, но крупными и чрезвычайно развитыми в нем являются лишь центы управления мускулами. Та же часть мозга, какой обычно думают, очень маленькая и вообще не развитая. Кроме того, у этих существ нет никакой системы коммуникации, которая могла бы быть названа языком. Их голосовые органы жесткие и негибкие, способны воспроизводить лишь очень маленькое разнообразие звуков.
— Мне ничего не известно об их анатомии, — сказал Маккензи, — но вы не правы относительно того, что они не общаются. они общаются даже больше, чем мы. По радио.
— Этот человек просто безумен, — самодовольно сказал Чао.
— По радио? У них нет ни рук, ни иных внешних органов, способных создавать сложные аппараты.
— По внутреннему радио, — пояснил Маккензи. — Мой высокоученый друг, слезьте, наконец, с вашей профессорской лошади, пока она не сбросила вас, выслушайте кое-что для разнообразия, и тогда поймете. Как вы знаете, они радиоактивны. А радиоактивность, как вы тоже можете знать, это лучи разной волновой длины.
— Давайте не тратить напрасно время, рассказывая об азбуке радиоактивности, — холодно сказал Чао. — Приступайте к сути.
— Сейчас. Я подумал, что было бы интересно проанализировать электромагнитный спектр леса, который окружает корабль. Большинство животных и растений в лесу тоже радиоактивны, хотя и в несколько меньшей степени, и, если слушать на правильных длинах волн, то можно поймать целое столпотворение сигналов.
— Эта правильная длина волны, случайно, не гамма-лучи?
— В большинстве случаев, — признал Маккензи. — Однако, я зарегистрировал несколько случаев, когда гамма-лучи модулировались волнами видимого и ультрафиолетового спектра.
Брови Чао полезли вверх.
— Вы уверены? — спросил капитан Гонзалес.
Настала очередь Маккензи выглядеть самодовольным.
— Наверняка, — сказал он. — Кроме того, эти модуляции не остаются неизменными. Они то исчезают на много часов, то опять возвращаются. У них множество волновых форм, что может соответствовать лишь количеству слов в языке. И есть еще один момент, который может заинтересовать вас.
— Не томите, — сказал Гонзалес. — Выкладывайте.
— Ладно, я буду краток, — со скрытым раздражением сказал Маккензи. — У этих модуляций много источников. В их поисках я обнаружил, что они не стоят на месте, как было бы, если бы источниками были растения. И они идут не снизу от земли, как было бы, будь источниками мелкие зверушки.
— А если они лазают по деревьям? — спросил Чао.
— И они не поднимаются высоко в воздух, как было бы, будь источниками древолазы или птицы, — отрезал Маккензи. — Они находятся постоянно на высоте шести футов. Их источники — эти животные, одно из которых вы сейчас вскрываете.
Раздражение Чао достигло такой степени, что он вульгарно присвистнул, что вовсе не подобало профессору.
— Я знаю, о чем говорю, — вспыхнул Маккензи. — Радиосигналы испускают эти животные. И если бы вы более тщательно проводили ваше проклятое вскрытие, то уже сообщили бы мне, каким органом оно это делает.