Все это, подумал Гонзалес, неприятно похоже на правду.
— Наш мир у вас в плену, — продолжал Рэльдо I. — Но другие миры свободны и останутся свободными. Мы станем защищаться и сопротивляться. Мы научимся управлять нашими мирами лучше прежнего и очистим от вас наше пространство.
— Это будет не так уж легко, — холодно ответил Гонзалес. — У нас гораздо большие возможности, чем вы можете предположить.
— И наши возможности больше, чем вы считаете.
Наступила неловкая тишина.
— Черт побери, — пробормотал Маккензи, — возможно, эта штука может исполнить свои угрозы.
— Я вас предупредил, — сказал Рэльдо I. — Уходите сами, а то мы выгоним вас.
Но они не ушли. Они провели несколько совещаний и отправили послание на Землю для получения дальнейших инструкций.
Время от времени они получали идущие из животного сигналы, но теперь они были совершенно непонятны.
— Они сменили код, — с тревогой сказал Маккензи. — И теперь не станут помогать нам расшифровать его.
Время от времени в лесу замечали или слышали других больших животных, но только в отдалении. Что бы ни планировали паразиты, вряд ли это будет массовое нападение, как в прошлый раз. Капитан Гонзалес укрепил обороноспособность, чтобы не оказаться снова пойманным врасплох.
Тем временем он продолжал совещаться с Маккензи и Чао. Война серьезно повредила бы обеим сторонам. Следовало сотрудничать, но сперва предстояло найти основу для взаимодействия. Какую пользу могли извлечь паразиты из сотрудничества с людьми? Чао, со своим академическим умом, начал перечислять все их выгоды.
Но трудность была не в этом.
— На самом деле, насущным вопросом, — сказал Маккензи, — является: а что мы можем получить от них?
— Ничего, — ответил ему Гонзалес. — Они лишь помеха и всегда останутся помехой. Они со своими хозяевами просто занимают землю, которую хотим заселить мы.
— В таком случае, никакое сотрудничество невозможно, — сказал Чао.
— И они достаточно умны, чтобы понимать это, — добавил Маккензи. — Именно поэтому они никогда не станут нам доверять. Они знают, что нам всегда будет мешать их присутствие, и что мы всегда будем расценивать их как неизбежное зло.
— Потому что, — сказал Гонзалес, — так оно и есть.
— Значит, вы думаете, капитан, — спросил Чао, — что война до полного истребления неизбежна?
— Так мне кажется.
— Ничего не неизбежно, — раздраженно сказал Маккензи. — Мы уже беседовали с ними. Давайте попробуем снова.
— А если они не ответят? — спросил Гонзалес.
— Тогда это будет односторонняя беседа.
— И что вы скажете? Что вы предложите им?
— Я им не стану ничего предлагать. Я спрошу, что предложат они.
— Нет, — сказал Гонзалес. — Это плохая тактика. Вы предлагаете что-то, они предлагают что-то, и, в конечно итоге, вы идете на компромисс. Но вы не можете прийти к ним без малейшей идеи, чего вы хотите.
— Конечно, нет, — согласился с ним Чао. — Это было бы признанием интеллектуального поражения.
— Вы что, хотите, чтобы мы открыли счет в интеллектуальном банке, мистер Могучий Ум? — насмешливо спросил Маккензи.
— Плевать мне на ваши насмешки, — с достоинством возразил Чао. — Мне просто нравится указывать, что академическое мышление, на которое вы привыкли клеветать, ведет к тщательному рассмотрению всех точек зрения прежде, чем прийти к ответу. Оно принимает во внимание самые различные аргументы, даже те, которые вам кажутся вульгарными и незначительными. В нашем предыдущем диалоге с этими разумными паразитами я отметил некоторые интересные явления. Во-первых…
— Пропустите это и переходите к сути дела, дружище, — огрызнулся Маккензи. — Что бы конкретное вы предложили им?
— У меня нет ничего конкретного в перспективе. Я просто сделал некоторые общие наблюдения, которые считаю уместными.
— Ничего конкретного, да? Вы вообще знаете что-нибудь, Чао? А знаете, что я думаю об академическом мышлении?
— Мне это не интересно.
— Короче говоря, все это — глупости.
И Маккензи довольно заржал, в то время, как Чао скривился с отвращением. У этого человека плебейское чувство юмора.
Но Чао не стал возмущаться. Он видел, как Маккензи управляет анализатором, и знал, что сумеет справиться с ним и сам. Отлично, подумал он, пока так называемые практичные мужи пребывают в замешательстве, я пойду дальше и снова свяжусь с этими существами. Ведь прежде, чем принимать какое-либо решение, следует собрать как можно больше информации. А кто является самым опытным сборщиком информации, как не человек с академическим мышлением и опытом? Ни Маккензи, ни Гонзалес для этого непригодны.