Она подавила смешок.
— Если ты не станешь мне помогать, — продолжал мужчина, — мне придется предоставить доказательства твердости моего характера самому.
— Тс-с-с, нас могут услышать!
Сенатор Уиттен продолжал пустое словоизвержение.
Ронар вспомнил прежние времена, когда он скитался по поверхности своей родной луны. У него больше не было старых желаний и прежних склонностей. Только их слабые отголоски все еще не хотели исчезать, призраки прошлого, не имеющие власти, чтобы причинить кому-нибудь вред. Но Ронар помнил старое чувство удовольствия, с каким он вонзал зубы в животное, которое победил самостоятельно, и с какой дикой радостью он глотал вкуснейшую плоть. Он больше не ел сырого мяса. Он не ел мяса вообще. Его тренировали против этого. И теперь он питался наполовину вегетарианской, наполовину синтетической пищей. Он был сыт. Вполне доволен, и когда-нибудь сможет совсем забыть о прошлой жизни.
Он не испытывал настоящего удовольствия в дегустации пирогов и других деликатесов, которые обождали люди. Но вкус его, по-прежнему сверхутонченный, служил теперь для выгоды других. А для него самого это выглядело насмешкой.
Голос сенатора Уиттена внезапно смолк. Раздались аплодисменты. Сенатор сел, поднялась председательница. Настало время оценить результаты.
Пирогов было больше сотни, облитых глазурью всевозможных цветов, благоухающих немыслимыми ароматами. Председательница представила Ронара и похвалила его беспристрастность и остроту вкуса.
У них была готовая судейская карта. Ронар медленно шел вдоль столов с пирогами.
С тем же успехом пироги могли быть подписаны именами производителей, потому что, когда он брал кусочек и нес ко рту, то слышал при этом быстрый вздох женщины, испекшей его, улавливал шепот ее спутника. Мало что оставалось для него тайным.
Сначала все пристально смотрели на него. Но когда он подошел к пятому пирогу, в зале взметнулась чья-то рука.
— Госпожа председательница!
— Пожалуйста, леди, не нужно прерывать экспертизу.
— Но я не думаю, что она будет правильной. Мистер Ронар берет лишь крошку от каждого пирога.
— Минимум три крошки, — поправил ее Ронар. — Одну от самого пирога, одну от глазури и еще одну от пропитки между слоями.
— Но так же нельзя распробовать пирог. Вы должны съесть хоть кусочек, взять его в рот…
— Пожалуйста, миссис, дайте мне объяснить, — сказал Ронар. — Мне требуется только крошка. Мне хватит ее, чтобы проанализировать состав пирога. Вот, например, пирог номер четыре сделан по превосходному рецепту и хорошо испечен. Марсианская мука, перепелиные яйца, соль с тинганом, чуток венерианской оранжевой специи и почти нет химических добавок. Глазурь сделана превосходно, редкого состава сахара с рибозой и ксилозой, который придает ей восхитительный аромат. Но, к сожалению, этот пирог не выиграет первый приз.
— Но почему? — раздался из зала крик измученной души.
— В изготовлении пирога нет никаких ошибок. Но пурпурные вишни, которые использованы в нем, не первой свежести. У них характерный запах заморозки.
— Продавец поклялся мне, что они совершенно свежие! Я убью его, убью!..
И леди разразилась слезами.
— Надеюсь, миссис, — сказал Ронар леди, которая попыталась опротестовать его дегустацию, — теперь у вас будет немного больше уверенности о моих способностях судить.
Она покраснела и ничего не сказала.
Ронар продолжил дегустацию. Девяносто процентов пирогов он отстранил сразу из-за ошибок при использовании сырья или в методе сдобнения теста. Одиннадцать пирогов прошли первый тур.
Ронар снова прошел вдоль них, на этот раз более медленно. Когда он закончил второй этап дегустации, остались только три пирога. Номер 17 принадлежал миссис Кэбэнис. Номер 43 был сделан мужчиной, который спорил с женой. И номер 64 был испечен молодой невестой, которая пряталась с женихом за кактусом, и Ронар ее так и не увидел.
Ронар объявил перерыв.
— Мой вкус немного притупился. Я вынужден попросить короткий перерыв, прежде чем продолжить.
Зал дружно вздохнул. Напряженность не спала, ее лишь чуток смягчили этой краткой передышкой.
— Мне бы хотелось глотнуть свежего воздуха, — сказал Ронар председательнице. — Это поможет мне восстановиться. Вы не возражаете?
— Конечно, нет, мистер Ронар.
Он вышел наружу. Сияющие сквозь тонкий слой воздуха, окружающий группу зданий, и пластиковый пузырь купола, не позволяющий воздуху улетучиться в космос, звезды выглядели грандиозно и умиротворяющие. Далекое солнце напомнило ему дом и отца, который был слишком добр, чтобы убить своих детей. Как странно вспомнить, подумал Ронар, что это его родной спутник. Всего лишь несколько лет назад это был совершенно иной мир. Что же касается его самого, то он прекрасно мог жить как под куполом, так и в разреженном воздухе снаружи. И предположим, он проделает в пластике купола дыру…