Ночью он снова требовал г’риллу, пока не заснул. А на следующее утро, когда Рода опять проснулась и пошла в ванную, она с раздражением увидела, что Джорджи тоже проснулся и идет за ней по пятам.
Но на сей раз он не стал вопить, поскольку тень уже была там. Она снова носилась по ванной и забавно разговаривала, а Джорджи был слишком рад, чтобы кричать. По крайней мере, сначала.
Потом тень замерла на противоположной стене.
— Хочу ее, — сказал Джорджи. — Хочу ее. Вели ей остаться.
— Она не станет делать то, что я говорю, — ответила Рода. — Но у меня есть идея. Ты видел, как она ела зубную пасту?
— Обоими ртами.
— Наверное, она ему очень понравилась. Я знаю, где мамочка держит запасные тюбики. Может, если я угощу ее пастой, она останется с нами.
Роде пришлось встать на стул, чтобы достать зубную пасту с полки, куда убрала ее мамочка, и она едва дотянулась, но все же достала два тюбика.
— Вот, Джорджи, дай ей пасту.
Джорджи протянул к тени руку с тюбиком зубной пасты. Тень заметалась по потолку, затем ринулась вниз, схватила тюбик и тут же, взметнувшись на сушилку, стала откручивать колпачок.
Колпачок упал на пол, а пять секунд спустя туда же отправился и тюбик.
— Она не хочет пасту, — удивленно сказала Рода и подняла тюбик с пола. — А, это не зеленая. Джорджи, дай ей другой тюбик. Наверное, этот ей не понравился.
Другой тюбик тоже был схвачен, колпачок откручен.
— Ест, — сказал Джорджи. — Зеленая ей нравится.
— Лучше бы она ела поменьше. У нас не так много зубной пасты в запасе.
— Она не дает погладить себя. Скажи ей, пусть даст погладить, Рода.
— Она не поймет нас, глупый. Это же только животное. Она и разговаривает только с животными.
— Это г’рилла, — сказал Джорджи.
— Но, может, если я дам ей другое животное…
Рода бросилась назад в спальню и взяла маленького кролика. Хорошенький пушистый кролик, любимец Джорджи.
Она поспешила в ванную, постукивая в нетерпении рукой по стене. Тень все еще была под потолком, но когда Рода протянула пушистого кролика, она спустилась немного пониже, словно исследуя предложенное.
— Дам сам! — закричал Джорджи.
Рода отдала ему кролика, и Джорджи протянул его своей маленькой ручкой. Тень спустилась еще на несколько дюймов.
— Боится, — сказал Джорджи. — Сюда, г’рилла. Сюда, г’рилла…
Тень метнулась вниз. Кролик, казалось, взлетел в воздух.
— Она не дала погладить себя, — сказал Джорджи и сморщил личико. — Хочу…
Рода вовремя закрыла ему рот рукой.
— Ты что, не помнишь, что сказал папочка? Нельзя его будить.
Джорджи пытался пронзительно завопить, но из-за ладошки Роды мог лишь промычать: «М-м-м-м…». Тогда он попробовал укусить сестру за руку.
Рода пнула его в ответ.
В этот момент зазвенел будильник, и Рода убрала руку.
— Теперь можешь кричать, Джорджи, — разрешила Рода. — Вопи хоть во всю мочь.
Джорджи тут же воспользовался разрешением и испустил пронзительный вопль, заглушив звон будильника. Тень испуганно метнулась мимо Роды и исчезла из виду. А вместе с ней исчез и кролик.
Несмотря на прищуренные глаза, Джорджи понял, что лишился своего любимого кролика, и это добавило в его, и без того оглушительный, вопль несколько децибелл.
Распахнулась дверь ванной.
— Что, черт побери!.. — начал было папочка.
— Папочка, что ты сказал! — потрясенно воскликнула Рода.
— Да неважно, что я сказал! Что тут творится?
— Г’рилла украла моего пушистого кролика! — вопил Джорджи.
— Украла моего пушистика! Не дала погладить себя!..
— Никакая это не горилла, глупый, — закричала Рода. — Это была обезьянка!
— Что это за ерунда? — закричал папочка. — Дети, вы все еще делаете вид, будто здесь есть обезьяна?
В ванной появилась мамочка.
— Мам, г’рилла украл моего кролика! — немедленно завопил Джорджи.
— Я думаю, они просто прикидываются, будто видели здесь гориллу или какую-то другую обезьяну, — сказал папочка. — Но для чего им это нужно?
— Наверное, дорогой, у них этот вроде оправдания за разгром в ванной, — пожала плечами мамочка.
— Это не мы, это обезьяна, — настаивала Рода.
— Я знаю, любимая.
— Он взял моего кролика! — крикнул Джорджи.
— Неважно, Джорджи, мы найдет его. Сколько еще это будет продолжаться? Сколько еще…
Рода удивленно заметила, что мамочка, кажется, снова с трудом сдерживает слезы. Это был полный абсурд. Нормально, если Джорджи оплакивает украденного игрушечного кролика, но если это делает такой взрослый человек, как мамочка?..