— Я был настоящим портретом скорби, — кивнул Хэкин.
— Когда я увидел его, то преподнес похитителям сюрприз, — продолжал Болам. — Они узнали, что я не столь слаб, как притворялся. Они даже не подозревали о моей истинной силе, и мне доставило удовольствие треснуть нескольких из них лбами. Мне это по-настоящему понравилось.
— Но вы же сказали, что не видели их, — не понял Мэл.
— Ну, да, — сказал Болам. — Они украли у вас идею, переодевшись членами команды и испачкав лица смазкой. Я выбил из нескольких дух, но у остальных оказалось оружие, так что мне пришлось побыстрее увести оттуда Хэкина. Стрельба взбудоражила весь корабль, и я сумел заставить капитана Дюваля сделать то, о чем мы просили его с самого начала — начать следствие среди пассажиров. И чтобы доказать чистоту своих помыслов, капитан начал проверку своих офицеров и членов экипажа.
— Думаю, ничего он теперь не найдет, — уныло сказал Хэкин.
— У преступников было слишком много времени, чтобы замести следы.
— Ты забываешь, что пространство на корабле ограничено, — заметил Болам. — Здесь мало мест, где можно спрятаться, и капитан знает их лучше кого-либо другого. Кроме того, он знает членов своей команды и офицеров. Он может найти одного-двух из тех, что напали на меня. А если он поймает хотя бы одного и тот заговорит, то капитан сможет выловить их всех.
— И ты думаешь, наша «Спящая Красавица» откроет нам свою душу? — спросил Хэкин, показывая на клетку, где сидел пленник Мэла.
— Откроет, — сказал Болам. — Я попытаюсь побыстрее его разбудить. Однако, вначале нам следует что-нибудь сделать с вырезанной в стене дырой.
— У нас есть атомная горелка, — сказал Мэл, — которой негодяй и проделал отверстие.
— Прекрасно, — воскликнул Болам. — Думаю, я сумею с ее помощью приварить вырезанный квадрат обратно.
Так они и сделали. Хэкин держал вырезанный квадрат с помощью двух присосок, а Болам работал горелкой. Получился немного неровный сварной шов, но, не считая этого, стена была как новенькая.
— Это задержит незваных посетителей, — сказал Болам, окончив работу. — А теперь разбудим нашего приятеля. Хэкин, позволь мне вести разговор. Я скажу ему все без цветастых выражений.
Он поднял человека с пола и потряс, словно терьер крысу. Тот открыл глаза.
— Что…
— Помнишь меня? — мрачно поинтересовался Болам. — Предполагалось, что я угодил в вашу ловушку. Ну, я и попался в нее, и разнес там все на куски. И что об этом подумает Клоскер?
— Я… я не знаю, о ком вы говорите.
— Ты чуток помедлил, прежде чем сказать это, — заметил Болам. — Все ты прекрасно знаешь. Вас нанял Гард Клоскер, чтобы уничтожишь наших цирковых животных. Сколько он вам заплатил?
— Никто мне ничего не платил.
— Ты намекаешь, что занимался всем этим из любви к искусству? Не пытайся втирать мне очки! Кто твои сообщники на борту судна?
— У меня нет сообщников, — коротко ответил пленник.
— Мы пока что ничего от тебя не узнали, — сказал Болам. — Ты должен все рассказать для своей же пользы. Я предполагаю, что ты — профессиональный бандит с Земли или какой-нибудь другой планеты, так что твои отпечатки пальцев и снимки сетчатки глаза уже есть в полицейской картотеке. Так что опознать тебя будет не трудно. И ты уже виновен, по меньшей мере, в трех преступлениях: ты выдавал себя за офицера космического корабля, ворвался в частные владения и попытался убить Мэла. Этого вполне достаточно для пожизненного, особенно, если у тебя уже была судимость.
Пленник облизнул губы.
— Вы меня не запугаете, — огрызнулся он. — Даже если вы посадите меня в карцер, то мои друзья освободят меня еще до того, как мы доберемся до Марса.
— Всегда рад повстречать оптимиста, — улыбнулся Хэкин. — Моя философия тоже склонна рассматривать светлые стороны всего происходящего. Но мне кажется, я вижу противоречия в ваших словах, о нечестный мой друг! Секунду назад у вас не было друзей. А теперь они освободят вас, рискуя собой.
— Им очень повезет, если они сами не загремят в карцер, — добавил Болам. — Капитан уже приказал их отыскать.
Пленник осматривался украдкой, словно искал возможность для побега, и Мэл заметил это.