— Да, но мне кажется, он сделал это только затем, чтобы я попался в ловушку. Он не зашел в мою раздевалку. Наверное, он побоялся идти туда из-за Пирата. Он просто высунул руку и бросил приманку для зверя, зная, что я пойду за собакой.
— Может, ты и прав, о любящий аплодисменты. Я обсужу этот вопрос с Боламом.
Врач, осматривающий Пирата, встал.
— Небольшой ожог на груди, и пуля прошла через край правого легкого. Рана серьезная, но не думаю, что он в чрезмерной опасности. Я сделаю ему комплексную инъекцию антибиотиков и перевяжу, а он сам сделает все остальное. Марс с низкой силой тяжести и сухим воздухом довольно здоровое место для людей и животных, даже если их подстрелили. Ему нужно несколько дней постельного режима, и пес поправится.
Он тщательно смазал грудь собаки каким-то бальзамом, затем спросил:
— А что с тобой, сынок? Ты ведь тоже ранен, не так ли?
— Черт побери, я совсем забыл! Не нужно было упоминать об этом, доктор. Я почувствовал боль, только когда вы напомнили о ней. Но не думаю, что там что-то серьезное.
— Позвольте мне об этом судить. Снимите куртку и дайте мне осмотреть рану. Большинство моих пациентов — лишенные дара речи, животные, но в свое время я пользовал и людей.
Мэл заметил, что доктор осматривает его, ничего не спрашивая. Очевидно, человек, привыкший лечить животных, не станет спрашивать, как пациент себя чувствует. Он просто тщательно ощупал руку, убедился, что кости целы.
— Простая поверхностная рана, — наконец, произнес он. — Пуля задела бицепс, так что не будет слишком ограничивать твои движения.
Мэл терпеливо ждал, пока доктор наденет ему пористую повязку. Но гораздо больше он волновался по поводу пса, нежели себя самого.
— А вы не собираетесь перевязать его? — спросил Мэл. — Мне кажется, он нуждается в вашей помощи больше меня.
— Попридержи лошадей, сынок.
Ветеринар взял мягкую пластиковую губку и стал тщательно вытирать только что нанесенный бальзам. Вместе с ним удалился и опаленный участок шерсти Пирата, открывая проплешину на груди. Врач перевязал ее пористыми полосками, достаточно гибкими, чтобы не мешать собаке дышать и не оказывать болезненного давления на рану.
— Ее нельзя снимать в течение недели, — сказал врач. — В повязке есть заживляющие компоненты, они ускорят формирование новой здоровой кожи и в то же время предотвратят инфекцию. Главное, как я уже сказал, необходимо следить, чтобы животное находилось в покое. А это порой нелегко.
— Я прослежу за этим, доктор, — заверил Мэл и опять осторожно погладил собаку. — Как ты, дружище Пират? Чувствуешь себя лучше?
Пес уже дышал не так тяжело, но глаза его были закрыты.
— Мои пациенты никогда не говорят, что им лучше, но они выздоравливают, — сухо заметил ветеринар. — Я лечил животных, которым было гораздо хуже, чем этому псу. У вас есть раскладушка для животных, не так ли, Хэкин?
— Да у нас есть подходящее место отдыха для раненых, — сказал Гуттаперчевый Человек и повернулся к Мэлу. — Можешь оставить его на наше попечение, о верный из друзей. Возвращайся и досмотри представление.
— Представление? — не сразу понял Мэл, но тут же встряхнулся.
— Правильно, ведь цирк продолжается. А мне казалось, все уже закончилось.
— Представление даже не дошло до половины, — сказал Хэкин.
— Требуется очень мало времени, чтобы выстрелить в двух человек и собаку. А самые лучшие номера еще не прошли.
— Но все равно я не хочу оставлять Пирата.
— Сейчас он не нуждается в тебе, о сверхзаботливый. Дай ему спокойно поспать и ступай.
Мэл нехотя согласился с ним и вернулся в раздевалку. Очиститель воздуха уже был запущен, так что запах почти не чувствовался. Карбор, как отметил Мэл, мирно покоился в клетке, а половина сосиски, доставившая столько неприятностей, должно быть, переваривалась в его желудке.
Мэл почти виновато посмотрел на арену. Ему казалось неправильным развлекаться в то время, когда Пират лежит раненый. Он знал, что это бессмысленно, но ничего не мог с собой поделать.
Само представление заставило его забыть о своих чувствах. «Хэкин прав, — признался себе Мэл, — мое выступление не может сравниться ни с одним из этих, и если бы я выступал в конце, то публике было бы уже просто неинтересно».
Номер с животными вызвал бурю смеха. Несколько недель Мэл наблюдал, как Болам обучал большое животное с розовым мехом, которое в свое время вырвалось из клетки наряду с тигром. Тогда Мэл не понял, а Болам не рассказывал ему, что это животное участвовало в пятнадцатиминутной сценке.