— Но ты не волнуйся обо мне, милый. Я за тебя!
— Спасибо, детка.
Но Грант тут же забыл о ней. Он думал об австралийце.
Финал должен был состояться на следующий день, так что Гранту оставалась лишь ночь. Он стал следить за отелем, где остановился его конкурент, и когда тот вышел на прогулку — Грант знал, что он всегда выходит поздно вечером на обязательную пятимильную прогулку, чтобы поддерживать форму, — Грант пошел за ним. На пустынной улице Грант догнал соперника. Удар дубинкой по голове бросил австралишку на колени, и тут же кулак в перчатке из свиной кожи прошелся по его зубам. Выбитый зуб упал на землю, потекла кровь.
«Австралишку больше никто не назовет прекрасным экземпляром», — подумал Грант, улыбнулся и скрылся в темноте.
Австралиец даже не появился на финальном шоу. Появилась газетная статья о том, что с ним произошло, но никто ничего не мог доказать, а боссы конкурса, стремясь защитить свое доброе имя, и не жаждали этого. Грант вышел на сцену с уверенностью, которая наконец-то тоже была совершенна.
Он понравился публике. Он мог судить об этом по реву, который царил в зале, пока он позировал, напрягая мускулы, а тело его сияло в лучах прожекторов. Оставшийся соперник не был и вполовину столь хорош. Судьи для видимости какое-то время совещались, чтобы показалось, будто они обсуждали обе кандидатуры, но на самом деле, там было не о чем спорить.
Грант Хайес получил звание «Мистер Земля». Публика приветствовала это сообщение ревом, который, правда, не расколол крышу зала, но обрушил с потолка большие куски штукатурки, которые стали причиной двух пробитых черепов.
Грант Хайес стал «Мистер Земля». Женщины и деньги… деньги и женщины… Он всегда стремился и к тому, и к другому, они и были для него всей жизнью. Ноздри его раздувались, когда он думал о них.
Он все еще думал о них, когда избавился от наиболее горячих поклонниц и прошел в комнату, чтобы переодеться. Щелкнул выключателем, но свет не вспыхнул. Вместо него раздался тихий голос:
— Не волнуйтесь, мистер Хайес, мы и так все отлично видим.
Грант был ошарашен.
— Это что, ограбление? — спросил он.
— Нет. Нам не нравятся ваши деньги. Мы хотим вас.
— Меня? Вы ошиблись. Я вас не знаю, кем бы вы ни были. Я никогда не слышал вашего голоса. И никогда не имел с вами никаких дел.
— Конечно же, нет. Наш интерес к вам совершенно безличный.
— Меня это не интересует, — твердо сказал Грант.
— А мы вам ничего и не предлагаем, — терпеливо ответил голос. — Мы провели много времени, изучая вашу расу, и хотели найти лучший экземпляр мужчины. Искать его самим было бы очень скучно и утомительно. Поэтому мы и устроили конкурс. В вашем мире замечательные методы ведения бизнеса, поэтому мы все устроили по почте, подписавшись женским именем, чтобы никто не удивлялся. Разумеется, у нас есть много чего, что можно продать на этой планете за деньги. Понимаете, насколько все это было просто? Вместо того, чтобы мы искали вас, вы сами стали искать нас. И нашли.
Из всего сказанного незнакомцами, Грант понял одно, и по лбу у него заструился холодный пот.
— Вы… Вы не люди!
— Зато вы превосходный человеческий экземпляр.
Грант ринулся к двери, но она была уже заперта. Он бросился на стену и обнаружил, что она покрыта чем-то мягким и упругим. Тогда он рухнул на пол, задыхаясь от рыданий, и понял, что биться о мягкий пол тоже бесполезно.
— Мы не могли рисковать попортить столь прекрасный экземпляр, — пояснил тот же голос. — Особенно после того, что вчера вечером произошло со вторым. Мы хотим вас, и вы будете наш. Бесполезно этому сопротивляться.
Ноздри Гранта уловили странный аромат, и он лишился сознания. Напоследок он услышал:
— Вами восхищались здесь, на Земле. Но еще больше вашим телом станут восхищаться на Марсе…
Так оно и случилось.
Science Fiction Quarterly, 1952 № 5
НОВАЯ ВСЕЛЕННАЯ
Его называли Богом Вселенной, и он заслужил это. Этого должно было достаточно для любого разумного существа. Но никто, бывший когда-либо Богом чего бы то ни было, не был разумен, а Зарон был самым неразумным из всех Богов. Как и его менее известный предшественник на одной из незначительных планет незначительного светила, он тосковал по завоеванию новых миров, или еще лучше — новых Вселенных.
Макпэлнер, которого обучали лояльности с самого рождения, понял, что в его обязанности входит придумать, как удовлетворить столь благородное стремление.