С разницей в несколько секунд мы услышали сигнал полученного сообщения. Телефон Дениса лежал рядом с ним на столе. Мне же пришлось полезть за моим в рюкзачок. Когда я потянулась за сумкой на соседний стул, незваный тип спокойно перевел взгляд с моего друга на меня, и обратил его обратно к Денису. Казалось, он ничуть не сомневается, что мы сделаем, как он требует. А главное, я поймала себя на мысли, что я и не собираюсь сопротивляться, словно такого варианта действий просто не существует.
Денис первым открыл файл, и мне не было смысла загружать тоже самое. Я прекрасно видела с его телефона. Мы увидели фото Даника, друга Дениса. Он стоял у барной стойки какого-то неизвестного бара и беседовал с барменом. Сзади него, но достаточно близко к спине, стоял такой же отглаженный человек, в его свешенной вдоль тела руке был шприц.
- Ваш друг может мирно допить свой скотч и живым и невредимым отправиться домой. - Тип выдержал небольшую паузу и продолжил. - А может, у него через несколько минут случится внезапная остановка сердца. - Он убедился, что мы хорошо рассмотрели фото. и поняли, все, что он нам говорит. - Ваш ход. Ваше решение. Его судьба.
Мы переглянулись, и по взгляду Дениса я поняла, что у нас нет выбора. “Чертовы деньги! Чертовы бандиты! Чертовы разборки!” - внутренний голос бурчал, как ворчливая старуха. Ругательства шипели и взрывались глубоко внутри, но я не осмеливалась произнести их вслух. Денис тем временем встал, сложил лэптоп, убрал его в свой рюкзак. Мы трое молча вышли из-за стола и направились к выходу за отглаженным. “Вот и съездила в Грузию, дура!” - прошипела я.
Ко входу “Виолы” подкатил черный “Мазерати”. Я мечтала, конечно, когда-нибудь прокатиться на этом “немце”, но в данных обстоятельствах с удовольствием отказалась бы от прогулки. Шансов на побег у нас не было. Все движения были настолько четко рассчитаны: столик у широкого прямого прохода, буквально несколько шагов от двери кафе до края проезжей части, за пару секунд до нашего выхода машина уже подъехала к обочине. Нам даже не пришлось сбавить темп хода или скорректировать траекторию движения, незнакомец четким движением открыл заднюю дверцу машины, и мы провалились в мягкие кожаные сидения. Тип закрыл за нами дверь, сам сел на переднее сидение рядом в водителем. Затем глухой звук закрывающегося центрального замка, едва слышное бульканье мотора, и мы мягко тронулись. В машине играла классическая музыка и пахло горьким апельсином.
Я не понимала, куда нас везут, но паники не было. Мое внутреннее ворчание и злость постепенно утихли. Наверное, комфорт и музыка немного успокоили меня. Я внимательно смотрела на затылки двух мужчин впереди, и никак не могла понять, почему они не вызывают во мне страх. А потом я поняла - они и не хотят, чтобы мы боялись. В их доминирующем положении сейчас они могли бы запугать нас до полусмерти, но, похоже, страх, как оружие, они использовали только для того, чтобы мы согласились сесть в машину. Как только мы оказались полность в их власти, напряжение стало спадать. Я смотрела на них, прислушиваясь к своим эмоциям. И не могла определить, каковы они, мои ощущения. Они были чисты и пусты, как белый лист, только что вставленный в принтер. Ничего.
Я посмотрела на Дениса - кажется, он тоже немного совладал с собой. Но видно было, что он предельно сосредоточен и напряжен. Я протянула руку и положила ее на его кисть. Денис тут же посмотрел на меня, притянул к себе и обнял.
- Извини… - прошептал он мне на ухо. И зажал кольцо рук еще крепче.
Глава 8
Гай и мемуары
С ощущением божественного присутствия в своей жизни Гай отправился на такси домой. Его одолевало чувство победы после погони и преследования, пусть он и не был уверен, что и то и другое были реальными. Приняв душ и немного поразмыслив под струей воды, Гай вышел в халате в кухню, заварил пакетик черного чая, высыпал в него две чайные ложки сахара и перебрался вместе с кружкой и вазочкой печений в гостинную на диван. Он потягивал чай и думал о своем будущем, которое в скором времени изменится благодаря его находке. Ему хотелось, чтобы о его научных тайнах узнал и его отец, и все его выдающиеся праотцы. И чтобы, наконец, все она оценили его успех.
Допив чай, Гай выдвинул маленький ящичек под журнальным столиком напротив дивана, достал оттуда старую жестяную коробку, вынул из нее и начал разминать в руках комок сухих листьев. Затем он выпотрошил табак из сигареты на белый лист и приготовил смесь для курения. Каждое движение профессор проделывал тщательно, словно следуя какому-то ритуалу. Этот ритуал успокаивал его и настраивал на размышления. Он старательно отделял смесь от зернышек конопли и складывал их в маленькую деревянную мисочку, которую называл "кормушкой для канареек". Канареек у него никогда не было, а вот комнатный цветок, в который он сбрасывал семечки из переполненной миски, был. Иногда там появлялся маленький жалкий росточек конопли, но через какое-то время он бесперспективно вял в тени жирного фикуса.