Отец и сын перестали общаться много лет назад. От своего отца Гай унаследовал мощный интеллект и отвратительный характер. Он рано научился писать и читать, экстерном и с отличием в 15 лет закончил школу. Но сыну казалось, что и этого для признания отцом было мало. Подростком Гай всегда чувствовал себя помехой, словно отец отмахивался от него, как от назойливой мухи. Так и рос мальчик с неутоленной жаждой внимания и одобрения своего отца и желанием соответствовать величию праотцов. Чуть старше он осознал, что на нем славная мужская линия Кочубеев скорее всего и закончится, или будет иметь продолжение в виде никчемного и заурядного потомства.
Несколько лет отчаяния юного Гая закончились в 1991 году женитьбой на сокурснице. Ее мать была еврейкой, а отец казахом. И в ее внешности слились две удивительные этнические линии, отчего она казалась студенту волшебной царевной. Тогда Гай остро ощущал, что его униженное либидо нуждалось в чем-то особенном, только бы не быть ординарным парнем под руку с белокурой красоткой. Но времена в России снова настали смутные, и добиться чего-либо на научном поприще было практически невозможно. Поэтому, спустя три года после свадьбы, Гай с женой перебрались в Израиль. Еще через год тяжелой эмигрантской жизни супруги поняли, что стали совершенно чужими друг другу. Они решили, что больше их ничего не связывает и разошлись.
Потеряв всякие жизненные ориентиры - отца, семью, страну - Гай осознал, что должен стать “своим” хоть где-то. И влюбился в местную марокканскую красавицу с ученой степенью по биологии. Она стеснялась представить бледного русского друга своей религиозной семье и предпочитала держать их отношения в тайне. Для Гая же она стала той самой зацепкой за новую страну. Ему казалось, что сможет заслужить ее расположение, для этого нужны необычные поступками. И он со всей страстностью принялся погружаться в еврейскую культуру. Он прочитал танах на древнем языке, и даже сочинял стихи на иврите. Я поменял русское имя Дмитрий на иудейское Гай. Но все его усилия были тщетны. Визуально пропасть между ними сокращалась, но на самом деле, она никуда не делась. Их встречи всегда были только тайными, чтобы о романе незамужней еврейки не пошли сплетни. Продолжаться долго это не могло.
Однажды Гай уехал для представления гранта в Вашингтон, а вернулся уже к свадьбе своей возлюбленной. Женихом ей определили соблюдающего традиции еврея из военной авиационной элиты, с блестящей карьерой и большой пенсией. За неделю до свадьбы девушка пришла на последнее свидание. Всю ночь любви она плакала. А на утро, когда она ушла, оставив свой запах на его простынях, плакал Гай. Он ненавидел себя за свою слабость.
Всю свою неизрасходованную страсть, состояние самоуничижения и больную гордыню он бросил на карьеру. Несколько лет он учился, работал, защищался, исследовал, не поднимая головы от рабочего стола. Пока в его жизни не появилась Рада.
Она не вписывалась ни в одно из его представлений о красоте. Она была, как клубок мощной энергии, спрятанной в округлое женское тело. Когда Рада начинала говорить, на него находило странное оцепенение. Приятная волна расходилась по всему его телу, он забывал о печалях своей гордыни, и сдувал ненадолго меха своего уязвимого Эго. Ее бедра он называл алтарем богини жизни, потому что выныривал из нее с жаждой жить и творить. Пока они были вместе, Гай защитил третью степень и стал участником амбициозного проекта “Вечность”, который занимался биологическим программированием и изучал возможности переноса памяти от умершего человека к живому. Он весь горел от идей и открывающихся возможностей, а энергию для этого черпал из внимания свой богини. Незаметно для себя, он впал в зависимость от ее жизненной силы и одобрения. Он будил ее среди ночи и рассказывал о своих научных озарениях или неудачах, а она всегда слушала.
Но однажды она сказала, что уходит. Она всегда говорила метафорами и загадками, смысл которых редко доходил до Гая.
- Гай, я ухожу. Я хочу быть собой, а не твоей творческой вселенной… - сказала она. - Я приготовила тебе пирог в форме сердца. Он в духовке. Там спрятаны три твои печали, как в картах таро “три меча”. Когда съешь этот пирог, начнешь видеть свой мир не моими глазами, а своими. Я запекла в пироге яблоки, мед и корицу. Я много с тобой узнала, испытала радость страсти и вкус зависимости. Прощай…
Она ушла ночью в пижаме, как и пришла… И с ней ушло его вдохновение.
"Хотел вспомнить отца, а вспомнив вдруг об этом, - подумал Гай. - Напрасно тогда не поступил, как она велела и не съел ее пирог. А ведь, наверняка, вкусный был”.