- Я читала ваши эпосы и легенды в надежде отыскать древнюю нить, связывающую меня с этим миром, - продолжал ее голос в моей голове. - Я слушала себя, пытаясь представить свое сердцебиение, которое учащается, когда тает серый лед, сковавший мои воспоминания. Смотри...
Я снова прикрыла глаза. И увидела серию фресок.
- Это аккадские мифы о Энлиле, - объяснила мне Умма. - Энлиль - "владыка-ветер", в шумеро-аккадской мифологии одно из главных божеств, сын бога неба Ану, бог воздуха, земли, плодородия, покровитель города Ниппур. Супругой его считалась Нинлиль, которой он овладел силой, за что был изгнан в подземный мир. Нинлиль последовала за своим супругом и родила ему в темном мире бога луны Нанну.
Умма рассказала, что согласно мифам, которые сравнивали Энлиля с ревущим ветром и диким быком, он отличался особой злостью по отношению к людям: насылал на них мор, засуху, засоление почв и, в довершение всего, всемирный потоп, при котором спасся лишь Ут-Напишти, построивший ковчег по совету богов. Энлиль, которого часто раздражали шум и суета людской жизни, в гневе отправлял на землю бури, штормы, страшные бедствия вплоть до потопа.
- Что же отозвалось в тебе? - спросила Умма в завершении рассказа.
Я открыла глаза и задумалась. Легенда из фресок закончилась, но я словно еще находилась там. И выдала первую мысль, которая появилась у меня, даже не успев обдумать, уместна ли она тут:
- Я вспомнила чужой гнев, вспомнила тепло очага не своего дома. Я почувствовала колючий от застывших в воздухе кристаллов воды вдох и мертвый беззвучный выдох. Я погружалась в мрак и оживала в звездной колыбели богов. Я помнила боль роженицы, но не увидела улыбок своих детей. Я представила, как собирала в дорогу шелковое покрывало невесты и серебряный колокольчик для игры ветра под сводом окна.
- Похоже,что ты собиралась в опасное путешествие или бежала от неминуемой беды, - подвела итог Умма. И голос ее исчез.
Я посидела еще немного в машине, в надежде, что наш разговор не закончен. Но Умма не появлялась. А я все думала о шумерской мифологии, о том, как странным образом легенды и мифы двуречья время от времени всплывали в моей жизни, побуждая меня к размышлениям и действиям.
А потом я все-таки вышла в песчаный мир, чтобы занять в нем свое привычное место.
Глава 11
В тот вечер мы вернулись домой, каждый погруженный в свои мысли. Мы были как плотно закупоренные банки с притертыми крышками: ни одно размышление не могло вырваться наружу. У меня не было аппетита, Денис перекусил в одиночестве тем, что нашел в холодильнике. А затем пришел ко мне на балкончик с двумя чашками черного кофе. Мы сели прямо на пол, облокотившись спинами на стену дома, молча тянули горький напиток. И каждый молчал о своем. Пространство между нами стало плотным, как стена. Мне казалось, что даже если я протяну руку, чтобы прикоснуться к любимому, не смогу преодолеть невидимый барьер.
Я перевела взгляд на проходящих мимо людей - они больше не казались мне нереальными. Я всматривалась в их лица, пытаясь угадать, какую эмоцию вытягивают из них “сценаристы” в данный момент, почему именно эту, и как переживания вплетаются в жизнь всех этих людей. Я до сих пор не могла понять до конца, каким образом сценарий доходит от “пера” сценариста до драмы отдельного человека. Но мне пообещали, что я скоро со всем разберусь, и я терпеливо томила свое любопытство на медленном огне.
Под нашим балконом прошла женщина. Она остановилась перед светофором в ожидании зеленого света. Она разговаривала по телефону, со злостью сжимала губы и подергивала подбородком. Ее руки отчаянно летали вокруг тела, словно рубила в гневе воздух. Эта несчастная выплескивала наружу то, что не могла удержать внутри , но я не могла оценить полноту ее переживай и понять насколько густой эмоциональный напиток получится из этого субстрата. Я задумалась: что могло вызвать в ней эту крайнюю степень злости: дети, мужчина, коллеги по работе, чиновничьи волокиты? Но кто или что бы это ни было, ее сценарист прекрасно поработал - злилась она на 100 баллов.
Зажегся зеленый, женщина перешла дорогу и скрылась из моего поля зрения. А я переключилась на появившуюся из-за угла высокую девушку с коляской. Она медленно и с удовольствием прогуливалась по улице. Ни тени тревоги или напряжения на лице, одно сплошное спокойствие и умиротворение. Если бы я могла сейчас взять краски, я бы залила мир вокруг этой девушки пурпурно-розовой акварелью, мне казалось, именно так должно выглядеть счастье.