Его глаза потемнели и стали в тон предгрозового неба.
- Меня задолбала ваша жалкая игра в Бога, - взорвался он. - Хочешь кормить кучу упырей? Какие-то сволочные космические паразиты устроили себе высокотехнологичную столовку, а ты на их гребаной кухне готова шинковать чувства людей, как овощи? Да идите вы все на хер!
Он буквально выскочил из нашего тихого угла. Резкими шагами он удалялся к двери, продолжая изрыгать ругательства и буквально рвать руками пространство. Мне показалось, что воздух вокруг него начал быд-то расползаться. Дверь рабочего зала открылась, словно обнажая черную изнанку мира, и он исчез за ней. Пространства сомкнулись в хлопке двери, вернув на место привычную картину мира.
Все произошло так быстро, что я не успела ничего осознать. Это я должна была злиться на него. Это меня он проигнорировал и оттолкнул. И теперь он просто ушел, ничего не объясняя, оставив вазу моих чувств расколотой. Я села на пол и завыла, как раненный и одинокий зверь. Несколько сценаристов оглянулись робко на меня, но тут же вернулись к своей работе. Ассистентка принесла мне стакан воды.
Юла жужжала и вверх уносился поток энергии цвета грозового неба. Меня увели в кабинет руководителя. Азель присел на стул рядом со мной и обнял за плечи.
- Сонечка, ты была великолепна. Его гнев и твое отчаяние создали мощный поток, да что там поток? Вулкан! Тайфун! Цунами! Жаль, конечно, что твой друг выпал из нашей реальности. Теперь ты знаешь милая, как писать сценарии. На горьком личном опыте. Но мы подсластим тебе жизнь.
Азель подхватил меня за подбородок и аккуратно поднял мое лицо так, чтобы я смотрела на него:
- Во-первых, у тебя на счету уже лежит нескромное вознаграждение, а, во-вторых, согласись, что это много интереснее, чем укладывать волосы мертвецов в золотые брошки..
Он крепко прижал меня к себе, нагнулся к уху прошептал:
- Ты больше не одна, а демоны ласкают жарче мужчин.
Он заглянул мне глаза, словно посмотрел в самую глубь меня.
- Отныне ты - художник Юлы. Человеческие эмоции - это твои краски. Люди - мазки на твоем полотне. Твори, моя королева! Пиши в своей драматической манере. Служи своей Богине Смерти.
У меня не было ни сил, ни эмоций реагировать на его слова. Мне не хотелось даже их воспринимать. Наверное, Азель уловил мою слабость. Он поднял меня на руки и отнес на диван в свой кабинет. Он достал из шкафчика в стене плед и накрыл меня им. Затем из стеклянного бара он достал бутылку виски, плеснул на дно стакана немного и принес мне. Я залпом осушила стакан.
Тепло растекалось внутри меня, и я просто плакала, укутанная в плед. А моя голова лежала на коленях Азеля. Я знала, что теперь я часть чего-то большего и мощного, того, что отныне будет оберегать меня как часть клана.
“Но блять….почему мне так одиноко?!” - провыло что-то внутри меня.
- Потому что часть тебя умерла с Леоном, другая часть провалилась в мировую бездну с Денисом, - ответил мне Азель. - Но мы дополним тебя до целого. Поверь мне.
Глава 12.
Я всегда помнил свое родное имя. Моя деятельность требовала смены имен, культур и традиций. Я мог уснуть турком на малой родине, а проснуться французом в Аквитании.
Иногда мои утра были такими быстрыми, что я пил утренний кофе в Дагестане, а халву к нему подавали уже в Израиле. В каждой стране у меня был соответствующий паспорт и другое имя. Но я не забывал своего настоящего имени.
Меня прозвали Шахриядом, что в переводе с персидского - господин. А прозвали меня так за осанку достойную господина высокого происхождения и размеренную речь.
Уже 27 лет я служу в секретной службе имама Времени и уже 27 лет никто не называет меня моим родным именем Рустем.
Я родился через два года после того, как мой старший брат Самир вернулся с Афганистана. Кровавая война, длившаяся 10 лет, унесла жизни многих парней. Родители с ужасом получали повестки из военкомата, особенно если новобранцу следовало прибыть в Фергану для прохождения курса молодого бойца. Этот город, основанный русским генералом Скобелевым как военно-административный пункт контроля над бывшей территорией Кокандского ханства, для многих советских граждан стал местом скорби и печали.
Моя семья с неохотой вспоминала службу брата. Самир был отличным альпинистом и с легкостью удерживал свой вес на пальцах одной руки, его ловкость и зоркий глаз сыграли ему не на пользу. Его командировали в отряд альпинистов-снайперов, который, пройдя подготовку в Фергане, был направлен в Афганистан.