В чёрное одеты, приехал Харон, но на билеты не хватило монеты.
Душа в теле чёрной птицы, чёрные, как сама смерть, глазницы,
Стоны и чёрная стая над полями брани летает,
Подбирая и поедая, карканье вперемешку с лаем.
Вороны зазывают псов на трапезу, где главным блюдом – мы с вами…”
- Тебе нравится рэп? - кто-то спросил меня.
- Не знаю, - ответил я.
Мне странно слышался собственный голос, он увязал в черной вязкости тьмы.
- Это казахский рэп, Алибек Жусип написал. Он уважает древнюю смерть. Древняя смерть -это переход, а смерть твоих современников - это потеря удовольствий. Как же вы смешны.
Прореха во тьме оформилась в птичий глаз, черный и блестящий. Мне было странно, что я вижу чёрное во тьме.
- Ты меня видишь - это здорово. Значит, с глаз Сокола сняли клубочок. Но к свободному взгляду надо привыкнуть. Знаешь, как готовят сокола к охоте? Обучение ловчих птиц - задача непростая. Сначала надо приучить вольного к неволе, чтобы затем навязать ему свою волю, которую он будет принимать за свободу выбора. Опытный дрессировщик ослабляет птицу, лишив на 2-3 дня сна и еды. Потом надо как можно больше носить птицу на руке, надев ей на голову специальный колпачок (клобучок, закрывающий птице глаза), чтобы она привыкала не пугаться и не отвлекаться на охоте.
Я смотрел в глаз и молча слушал, пытаясь понять, как мне относиться ко всему происходящему: сон это, бред или что-то еще. А голос тем временем продолжал:
- Второй этап обучения - "хождение на руку" (подвабливание). Птицу носят на одетой в перчатку руке и в таком положении кормят ее. Затем начинают приманивать птицу на зажатое в руке мясо, постепенно увеличивают расстояние до него и приучают ее к определенному зову. Пока нет уверенности в том, что птица обратно к хозяину прилетит, ее обучают, привязав на длинный шнур. Как только птица будет возвращаться к хозяину, приступают к притравливанию, то есть приучают ее охотиться на дичь. Для притравливания сокола на лисицу или на зайца пользуются шкуркой зверя, набитой сеном. В чучеле около головы делают прорезь, через которую в голову набивают мясо с тем, что оно торчало из глазниц. Приручаемую птицу кормят в течение некоторого времени на этом чучеле. Многие из вас так и выклевываю пищу из глазниц чучела, потрашат сено из дешевого суррогата жизни. Так что я разворчался в ожидании брата Мунина.
Глаз окончательно обрисовался из тьмы, и я увидел крупного ворона. Он приостановил свой рассказ и снова запел свой казахский рэп.
“Мы падали, накрывали пир падали, вороны стаями, каскадами.
Не остановить этот ливень, мы, разрываясь, улетаем с ними...
Мы падали, накрывали пир, падали, вороны стаями, каскадами.
Не остановить этот ливень, мы, разрываясь, улетаем с ними
В Аид, оставляя лишь именной монолит.
По пути среди тьмы свечи погаснут, глаз свет перегорит,
В Аид, оставляя лишь именной монолит.
По пути среди тьмы свечи погаснут, глаз свет перегорит”
Голос его был сочный и хриплый и я начал качаться в ритм его песни…
- Мой брат в пути….Я жду его. Я всегда его жду. С тех пор, как Один наделил нас даром речи, я еще могу об этом и поворчать. Я же - олицетворение мысли, рационального в хаосе времен. Брат же мой - помнящий. Мунин - символ страсти, воли, желания и восторга.
Он снова запел:
“Хугин и Мунин
над миром все время
летают без устали;
мне за Хугина страшно,
страшней за Мунина, —
вернутся ли вороны!”
- Это стихи из Эдды. Моим имением шведы назвали самолет-разведчик, но русские его сбили. Это очень смешно - назвать летающую шпионскую кастрюльку именем того, кто способен читать все пространства одновременно.
Ворон засмеялся в голос.
- Знаешь почему Один боится, что кто-то из нас не вернется? Потому что миру для развития нужен баланс. И сейчас баланс нарушен, кто-то отчаянно жаждет контролировать память и время, недостойные стремятся сесть за один стол с Богами. - Ворон устремил на меня свой пронзительный взгляд, будто пытался обвинить в этом именно меня. - Ты накопил так много ярости и смелости рвать неугодную тебе реальность, что готов стать одним из Хранителей печатей времени и судеб. Чего ты хочешь больше всего на свете в эту минуту?
- Я хочу ясности, я хочу абсолютной ясности! Снимите с меня этот чертов колпак! Или прибейте его его к моей голове раз и навсегда, - моя голова начала пухнуть от новых правил жизни, которые объясняла мне черная птица в абсолютной темноте.