Уже в гостинице, засыпая, я вспомнил дедовского друга-журналиста, который говорил: «Мое счастье не только в том, что я живу в эпоху Файруз, но также и в том, что я принадлежу ее народу. У меня нет страны, кроме ее голоса, нет семьи, кроме ее народа и нет солнца, кроме луны ее напева в моем сердце.» У меня же не было ничего кроме игры, новый этап которой начинался уже следующим утром.
Будильник прозвенел в 6:00. Я подошел к кофе-машине, которая украшала мини кухню номера, и заправил капсулу. Мое утро непременно должно было начинаться с чашки кофе. Когда полилась ароматная струя эспрессо, меня захватила новая волна азарта. Черный горький напиток был олицетворением вызова, жадно вдыхая запах дерзости, я погружался в новый образ. Иван Скоробогатов... Мне предстоит скрывать свое истинное лицо тщательнее, чем след муравья, ступающего по куску черного мрамора тёмной ночью.
Я открыл чемодан, достал оттуда дорогие светло-синие джинсы классического кроя, кремовую футболку “поло” и сандалии. Выходя из номера отеля я прихватил “барсетку” и солнечные очки.
Глава 15.
Тщеславие, ущемленная гордыня и их спутник, самоуничижение - это мой минимальный набор инструментов для работы с Гаем.
Я послал ему письмо с просьбой о встрече. Представился сотрудником Фонда AKDN. (Aga Khan Development Network, крупнейшая частная организация по развитию изобретений, в рамках которой функционирует ряд научных, образовательных и культурных проектов. В структурах AKDN по всему миру работают около 80 тысяч сотрудников, они разыскивают различные исследовательские направления, развитие которых стратегически важно для всего человечества и финансируют их).
Суть письма состояла в следующем: “Уважаемый профессор Гай Бен Дрор, фонд AKDN давно наблюдает за вашими научными работами, они уникальны и перспективны. И сегодня мы заинтересованы предложить вам финансирование для дальнейшей и более глубокой работы над вашими научными изысканиями. Наше предложение может быть обоюдно полезно обеим сторонам. В связи с чем приглашаем вас обсудить детали на личной встрече”.
Как и следовало ожидать, профессор незамедлительно согласился разговор. Для встречи я выбрал уютное тельавивское бистро в самом центре бульвара Ротшильд. “Social Club” популярен среди деловых жителей Израиля и политиков этой страны. Мне хотелось придать вес нашей беседе за счет выбора такого дорогого места.
Я пришел немного заранее и выбрал последний столик около окна. Мне хотелось поймать тот момент, когда Гай будет открывать дверь в бистро и рассмотреть его еще до начала беседы. Мне всегда помогал этот трюк, я всегда изучал человека до того, как протянуть ему руку для приветствия. Несколько секунд внимательного профессионального взгляда зачастую говорят гораздо больше, чем классическая анкета-досье на человека. Анкету можно подделать, психологическое состояние - практически невозможно.
Наиболее удачное место для наблюдений - вход в помещение. Дверь - это всегда граница миров, порог - это всегда мистическое испытание преодоления. Это условное пересечение двух реальностей: вход и выход, внешние силы и силы внутри. На этом месте обе стороны нейтрализуют друг друга, и человек предстает на мгновение в своем естестве без прикрас и наносной позы. Именно поэтому сомневающиеся люди нередко останавливаются в замешательстве перед дверью, поэтому принято ждать приглашения перед тем, как переступить порог чужого дома, и поэтому обереги развешивают над входом.
Когда на крыльце бистро появился профессор, картина сложилась как нельзя более информативная: Гай остановился перед тем, как открыть входную стеклянную дверь, держась за ручку, он нашел свое отражение, присмотрелся к нему, будто в последний раз спросил себя, правильно ли он делает. Это были доли секунд сомнения. Мне было достаточно этого времени, чтобы изучить его. На мгновение он стал сутулым и маленьким. Я четко уловил нить неуверенности, за которую теперь буду дергать его Эго.
- Здравствуйте профессор! - я привстал со стула, когда Гай подошел к занятому мной столику, и протянул ему руку.
Гай принял мою ладонь уверенным движением. Он умел производить нужное впечатление.
- О, Вы говорите по-русски, - он наигранно растерялся. - Это приятная неожиданность. Иногда я очень скучаю по родному русском языку.
Гай присел напротив меня. Обменявшись несколькими дежурными фразами, мы обратились к меню и выбрали тосты с пикантным салатом. В ожидании заказа мы поговорили о великих достижениях Гая и обсудили его статью в журнале “Нэйче”. Разговор словно тек сам собой по удобному руслу. Профессор производил впечатление человека уверенного, знающего себе цену, способного с достоинством принимать комплименты и интеллигентно благодарить за них. Он отлично вел нить разговора, его мысли не прыгали с уровня на уровень. Не видь я его перед входом в кафе, уже начал бы впадать в отчаяние, осознав, что передо мной “крепкий орешек”. Но я был спокоен, у меня еще оставался “туз” в рукаве.