Я наблюдала за ним эти двое суток, и видела, как иногда они выходят из дома и прогуливаются в сторону старой ратуши. Я тешилась, тем что они не держались за руки, не обнимались и вели себя всегда по-дружески. Я наблюдала через камеры за миром Яффо, движениями людей, автомобилей, туристами, торговлей, детьми, кошками. Я должна была придумать, как разрушить все это.
Мне нужно было с кем то поговорить.
- Поедем выпьем кофе где-нибудь в Абу Гоше, подальше от суеты? -
Надо мной навис Уруз. Его глаза сменили цвет, теперь это были глаза цвета крепкого чая каркаде с красным оттенком, вместо черной оливки.
- Поедем! Я готова было на что угодно, лишь бы выйти отсюда.
По дороге мы слушали скрипичный концерт Дэвида Гэриетта, и когда заиграл Каприз Паганини, я стала тихо плакать, без всхлипываний и надрывов, плачь отдавался болью в горле. Сидя на переднем пассажирском сидении, я подтянула к себе колени и отвернулась к окну.
- Знаешь, что за легенды плелись вокруг биографии великого Николо? Одна из них гласила, что его матери во сне явился ангел, предрекший её сыну судьбу гениального скрипача. Другая фантазия была связана с тем, что Паганини совершенствовал свой талант, находясь в тюрьме, куда попал за убийство своей любовницы. Там он и заключил сделку с дьяволом, послужившим ему славу и богатство. Ореол таинственности окутывал даже скрипку, принадлежащую музыканту: по всей Италии и даже по его родному городу Генуе проносились слухи, что Паганини убил свою жену, а позднее и любовницу, страстно обожающих его, и заключил их души в свою скрипку. В его музыке много чувственности на грани оголенного нерва.
Я еле смогла произнести то, что всплыло в моем измученном потерями сознании:
- Я читала, что Паганини настолько сроднился со своей скрипкой, что после смерти музыканта, итальянцы назвали его скрипку «Вдовой».
Мы заехали в Абу Гош. По узким улочкам добрались до кофейни со свежей выпечкой. В воздухе пахло ванилью и халвой. Народу почти не было.
Мне было любопытно слушать, как Уруз говорил на арабском и шутил с молодым продавцом лепешек, его арабский был нежным и тихим, как у друзов Севера.
Мы взяли кофе и халву с собой и поднялись к поселению Кирьят Анавим. Там нашли укромное место, сели в лесу на площадке для пикников и начали молча тянуть горячий напиток из картонных стаканчиков, разглядывая крыши домов Абу Гоша. Я почувствовала, что увязаю в спокойствии, как в тесте.
- Тебе надо уходить из Юлы, ты не выдержишь грядущих событий, - прервал Уруз тишину. - Но тебя и не отпустят за просто так … живой.
- Догадываюсь.
- Я не могу позволить тебе погибнуть в этой игре.
- А в следующей? - Я хотела что-то съязвить, но он остановил меня жестом и продолжил.
- Ты потрясающий игрок, хоть сама этого и не понимаешь. Твои слова заставили меня задуматься о переходе на новый уровень. Возможно, даже в другой объективной реальности, но со всем накопленным опытом этого раунда. И ты - ценная часть этого опыта.
- Чудненько вдруг стать трофеем или магическим предметом из виртуальных игр, который берут с собой при переходе на следующий уровень...
Он взял меня за плечи, развернул к себе и заставил посмотреть ему в глаза.
- Нет. Как волшебного помощника-фамильяра с удивительными способностями к особому мировосприятию. Ты же видишь гель, которым покрыта эта реальность?
Я вздрогнула, до сих пор он и не намекал, что тоже видит гель. Мне казалось, что его ощущаем только мы с Денисом.
- Да...
- Так вот, это твое восприятия плотности информационного покрова. Мало кто способен преодолеть барьер представлений. Отчасти, он защищает обывателей от других жителей этого пространства, отчасти, позволяет эгрегорам легко манипулировать суженным сознанием, отчасти, это фильтр, через который прорываются настоящие маги, шаманы и неспящие из касты воинов. - Уруз удовлетворился тем, что я больше не отшучиваюсь, снова развернулся в поселению и продолжал. - Представь, что было бы, если бы современные люди узрели горных троллей? Они бы от страха перебили весь этот славный народ. Когда-то мы были единым и интересным миром, в котором многое значили договоры, клятвы и честное слово. Единый мир подразумевает и единый закон чести. Иногда мне кажется, что Мать-природа приложила руку к этому покрову, чтобы отделить здоровых детей от больных с синдромом “венца творения”.