– Я хотел бы поговорить с тобой. Я... я хочу сказать тебе то, что никогда никому не гово-рил, – она спросила почему. – Понятия не имею. Но после того как я с тобой обошелся, мне ка-жется, что я перед тобой в долгу.
– Ты имеешь в виду как с проституткой, – он выглядел потрясенным. – Я знаю, как это работает, мистер Лэннинг. Мужчина дает женщине всевозможные обещания. Потом, когда дело доходит до секса, все идет наперекосяк. Мне ничего от тебя не нужно. Я прекрасно знаю, в чем мой долг перед тобой.
– Долг? – Она кивнула, а он откинулся на спинку стула и усмехнулся. – Ты хоть представляешь, как я... Нет, не представляешь. Как ты могла, когда все, что я сделал, это оттолкнул тебя? Боже, ты должно быть действительно ненавидишь меня.
– У меня нет к тебе никаких чувств. И мне бы хотелось, чтобы так и оставалось, – она по-чувствовала, как ее сердце неожиданно сжалось, и попыталась не обращать на это внимания. – Любить людей больно, как ты уже говорил. Не такими словами, но это одно и тоже. У меня в груди нет ничего, что позволило бы мне кого-то любить. Слишком... слишком больно.
– Ты никогда не сможешь полюбить меня, – она покачала головой, и ее сердце сжалось сильнее, пока она не задохнулась от боли. – Тогда мне очень жаль. Потому что, как бы сильно я не хотел держать тебя вне моего сердца, ты сумела пробиться.
– Ты знаешь меня недостаточно долго, чтобы любить, мистер Лэннинг. Мы только позна-комились, – он встал и начал ходить по комнате, и она смотрела на него.
Она видела в нем большого кота, лоснящегося и огромного. И это был не только его кот. Сам мужчина тоже был огромен. И хотя она очень мало знала о мужчинах, Хан знала, что его сочтут поразительным. Его мускулы, и она задавалась вопросом, мог ли он поднимать большие машины, не потея. Сейчас на нем была рубашка, но она чувствовала, как они дрожали под ее пальцами, когда она держала его, чувствовала, как они напряглись, когда он кончил. Коротко подстриженная борода жалила ее грудь, когда он сосал ее, и когда она запустила пальцы в его волосы, все, о чем она могла думать, это о том, как будет чувствовать его мех, когда или если она когда-нибудь почувствует его. От мужчины разило сексом и сексуальностью.
Но больше всего ее завораживали его глаза. Они были самого красивого голубого оттенка, который она когда-либо видела, кристально чистые. Она подумала, что если когда-нибудь увидит океан, то он побледнеет в сравнении с ними. И когда он смотрел на нее, иногда у нее возникало чувство, что он может заглянуть в самую ее душу, может быть, глубже.
Когда он повернулся к ней, она хотела отступить, но не была уверена, что сможет. Он поймал ее в ловушку, словно держал руками. Слегка покраснев, когда он улыбнулся, она ото-двинулась от него.
– Я совершил ужасную ошибку. Сделал тебе больно. Знаю, что... все это моя вина, но я бы очень хотел сделать это лучше для тебя. Ханна, мы проведем остаток наших жизней вместе, и я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, – она начала говорить ему, что не ненавидит его, когда он продолжил. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты влюбилась в меня. Покажу тебе, как много любовь может сделать для тебя. И я буду учиться с тобой. Если нет, то это самое мень-шее, что я заслуживаю. Но поверь мне, я влюбился в тебя.
– Я не хочу, чтобы ты любил меня. Не... я просто не хочу, – он вытащил ее из кресла и прижал к себе. От его поцелуя захватывало дух, и она прижалась к нему, боясь, что он не толь-ко поцелует ее... или, что еще хуже, оттолкнет. Когда она подняла голову, он все еще прижимал ее к себе, она посмотрела на его улыбающееся лицо.
– Боже, ты прекрасна, – она покачала головой. – Так и есть. И ты вся моя. Навсегда. Сей-час я докажу тебе и себе, что могу любить тебя больше, чем когда-либо любили нас обоих.
– Никто меня не любил, – он снова поцеловал ее и поднял на руки. – Ты должен меня от-пустить. Мне понадобится мое кресло позже.
– Я собираюсь искупать тебя. Держу пари, что после того, как я так сильно тебя сегодня взял, тебе больно. Если ты позволишь мне лизнуть тебя еще раз, боль пройдет, – он поднял бро-ви, и она покачала головой. – Ну ладно. Может, в следующий раз.
– Не хочу, чтобы ты меня купал. Я в состоянии принять ванну, – она пискнула, когда он положил ее на стойку. – Мистер Лэннинг, ты не можешь…
– Миша, – она замолчала и смотрела, как он стягивает через голову рубашку, а вода льется в большую ванну. – Меня зовут Миша. Ты Ханна. У тебя есть второе имя?
– Мари. И что, по-твоему, ты делаешь? Ты наденешь свою одежду обратно прямо сейчас, – он только усмехнулся ей, снимая штаны и не снимая трусы. – Мистер Лэннинг, ты должен...
Он прижал ее спиной к стойке и двинулся между ее ног. Когда он вошел в нее, она засто-нала и схватила его за плечи. Она изо всех сил старалась не наслаждаться тем, что он делал, но когда он обхватил ее задницу своими большими руками и притянул к своему члену, она снова застонала.
– Можешь звать меня Миша? Выкрикивать мое имя, пока я заставляю тебя кончить? Про-изнести мое имя, пока я погружаю свой член глубоко в твое тепло? Пока твое тело двигается напротив моего, когда ты кончаешь? – Она почувствовала, как ее тело расширяется от его слов, соски напрягаются под шелковой блузкой, а киска становится влажнее от желания, как будто его член был у ее отверстия. – Скажи это, Ханна Мари, скажи мое имя, и я заставлю тебя кон-чить.
Он раскачивался все сильнее и быстрее. Ее ноги сами поднялись, и она обхватила его, ко-гда он прислонил ее спиной к стойке. Когда он начал расстегивать ее блузку, она остановила его и расстегнула ее. Она не хотела, чтобы он порвал ее первый подарок.
– Так мило. Твои груди так прекрасны, что я могу сосать их весь день и никогда не насы-титься, – он взял ее сосок в рот и нежно пососал кончик. – Тебе нравится? Я чувствую твой за-пах, но скажи мне.
– Да, – ей нравилось, тоже, и запустила пальцы в его волосы, чтобы вернуть его к себе. – Я не хочу этого.
Он рассмеялся, поднял ее и прижал к стене. Его член терся о ее клитор так сильно, что она чувствовала, как все ее существо готовится к нему. Когда он стянул с нее штаны, потом гипс, она поняла, что он собирается войти в нее снова, и напряглась от этой мысли.
– Я не причиню тебе вреда. Расслабься ради меня, – он провел пальцами вниз по ее телу к киске и скользнул внутрь. – Ты такая мокрая. И горячая. Господи, я не знаю, съесть ли тебя, по-ка не наемся, или скользнуть глубоко в тебя и остаться там.
– Будет больно. Ты слишком большой, – он пошевелил пальцами, и она почувствовала его член. Он был таким толстым и твердым, что она попыталась отодвинуться. – Не делай мне больно.
– Кончи для меня, – он ущипнул ее за клитор, и она закричала. Это было ошеломляюще и невероятно удивительно. Когда он заполнил ее, его член двигался внутри нее, она могла только чувствовать, как он подходит ей, и посмотрела на него.
– Ты так крепко обнимаешь меня, – он двигался, держа ее задницу над собой. – Кончи со мной, Ханна. Кончи сильно и дай мне укусить тебя снова.
Ее тело откликнулось на его команду. Она не только кончила, ее тело взмыло над неверо-ятной вершиной, но и упало еще дважды, прежде чем она смогла перевести дыхание. Он лизнул ее плечо, и Ханна поняла, что он собирается укусить ее снова. Ее собственное желание укусить его встало на дыбы, и она впилась в него зубами, прежде чем успела подумать, что это плохая идея.
Затем он кончил, выкрикивая ее имя, кончая в нее. Ханна ощутила вкус его крови и по-чувствовала, как она потекла по горлу, когда он вонзил в нее зубы. Как только она закричала, он крепче прижал ее к себе и впился зубами в ее плоть. Ханна почувствовала, что центр ее мира переместился в другое место, а сердце забилось сильнее. Но когда она снова кончила, на этот раз, выкрикивая его имя, то поняла, что сейчас упадет в обморок. Ее тело просто ускользнуло, когда она кончила в четвертый, затем и в пятый раз.