— Тебя смущают случайные зрители? Когда ты успела стать такой скромницей? — Дана по-прежнему отбивалась, но уже не так усердно, и эмоциональный запах тоже не обманывал: к страху примешивалось кое-что еще. Не такое сладкое, но не менее знакомое. Предвкушение. — Может, позовем кого-нибудь? Того же Киллиана, например?
— Мерзавец! — прошипела она мне в самое ухо. — Сейчас я покажу тебе такого Киллиана, что ты вспомнишь имя своего создателя!
Настенные часы в моей спальне мерно тикали, стрелки продолжали свой привычный круг, за окном слышались отдаленные голоса прохожих — самых ранних пташек — а мы с Даной все лежали, обнявшись, и боялись сдвинуться с места. Казалось, стоит пошевелиться — и прекрасный сон закончится, превратится в реальность, в обман, и останется только собирать осколки.
— А где Эмили? — спросила Дана шепотом, уткнувшись мне в шею.
— Уехала на пару дней к Амиру.
— То есть, я смогу провести у тебя еще сутки?
— Да.
— А что мы будем делать, Винсент?
— То же, что делали до этого. Сутки. А потом — еще сутки. И еще.
Дана села, обхватила себя руками за плечи и зябко поежилась.
— Так нельзя. Мне скоро уезжать.
— Нет. Ты никуда не поедешь.
— Почему это?
— Потому что я так хочу.
Она завернулась в одеяло и снова легла рядом.
— Я не могу оставаться здесь только потому, что ты так хочешь, Винсент.
— Еще как можешь. Дана, ты согласна разделить со мной вечную жизнь?
Ответом мне был звук, похожий то ли на смешок, то ли на стон.
— Ты и правда сошел с ума, сучонок. Ты хоть понимаешь, что несешь? За пять тысяч лет еще ни один каратель не произносил клятву предназначения дважды. Каратель! Да я же не в Ордене, идиот! Нас не удержат никакие клятвы!
— Не думал, что карателей держат вместе только клятвы. А как же единение тел и душ? Любовь? Общий долг?
Дана в сердцах ударила кулаком подушку.
— То есть, ты мне отказываешь? — задал очередной вопрос я.
— Я не могу так, Винсент.
— Должно быть, твой невинный флирт зашел слишком далеко, верно? Ты приехала для того, чтобы поиграть, но и не ожидала, что все окажется так серьезно? Что же. Уезжай. Так будет лучше. Я напишу тебе письмо — как тогда. Письмо, которое ты не прочтешь. Почему бы и нет, Дана. Мы попробовали. Не получилось. Кто виноват в том, что я так серьезно воспринял второй шанс?
Мы снова замолчали, и несколько минут тишину нарушали только привычные ночные звуки. Время близилось к утру, едва заметная полоска света на горизонте становилась все шире и ярче. Может быть, все и правда лучше закончить именно так. Разойтись с утра, вежливо и прохладно попрощаться и сделать вид, что ничего не произошло. Может быть, я и правда не в себе — не я ли не так давно говорил, что не хочу боли, и что с меня хватило всего этого с лихвой? Кто знает, что будет дальше, что получится из этой истории? Кто знает… никто не знает. Что же, тем лучше. Терять мне уже нечего. Когда-то я просто закрыл глаза и нырнул в этот омут с головой. Что мешает мне и сейчас поступить так же?
Задумавшись, я не сразу заметил, что Дана плачет. Она тихо всхлипывала, утирая слезы тыльной стороной ладони.
— Что такое? — Я повернулся к ней и обнял. — Что я сказал не так?
— Ты все говоришь не так! — Дана всхлипнула в очередной раз. — Потому что ты — мерзкий недоносок! Ведь ты знаешь, что я скажу тебе «да», но не можешь отказать себе в удовольствии задеть меня за живое, а, Винсент?!
— Так… ты согласна?
— Конечно, я согласна, сучонок! Или в прошлый раз я не согласилась сразу, и тебе пришлось меня уговаривать?!
Я уже в который раз за эту ночь прикоснулся к ее губам, но теперь — никакой страсти, только нежность. Должно быть, так она целовала меня, спящего, в лоб много веков назад, в тот период, когда была моей наставницей, учила охотиться на Незнакомцев и пользоваться кинжалом из храмового серебра. Так я целовал ее в макушку, когда она засыпала у костра во время одного из наших бесконечных походов, а я сторожил ее сон, перебирая тонкой веточкой угли и размышляя о своем. Имели ли мы право называть возникшее между нами чувство любовью? Умеют ли обращенные существа любить?.. Или правду говорят вампиры, мы испытываем только глубокую привязанность к создателю и братьям и сестрам по крови? Впрочем… стоило ли рассуждать об этом сейчас.
— Ева Дойл — это хорошо звучит, — подала голос Дана.
— О черт. Чертова человеческая свадьба.
— Естественно. Мы не в семнадцатом веке, когда ты мог спокойно одеть мне на руку браслет в присутствии всех карателей и забыть о церемониях. Доктор Кристиан Дойл не может позволить себе увезти будущую жену на необитаемый остров и там потихоньку с ней обвенчаться. Ведь ты наденешь тот свой белый смокинг, Винсент?