— Куда? — спросил я. Меня вдруг начала бить дрожь.
Неуклюже подняв Анино лицо, я поцеловал ее в щеку и в краешек губ. Я был так взволнован, что даже не разобрал, ответила ли она мне.
Аня отвернулась и притихла.
— Ты обиделась? — растерянно спросил я и взял ее руку.
— Что ты! — сказала Аня, не отнимая руки. Помедлив, она снова обернулась ко мне и, глядя на меня — глаза у нее стали очень большими и светлыми, — спросила:
— Теперь я совсем-совсем твоя, да?
— Да, — сказал я, ощущая огромную, почти невероятную радость.
IV
Чем взрослее я становлюсь, тем труднее мне ладить с моими родителями. Вернее, с мамой. Потому что папа почти не участвует в моем воспитании.
Что же касается мамы… Боюсь, что нам с ней трудно понять друг друга.
Беда в том, что она рассматривает меня как личную собственность. Нечто вроде движимого имущества. Скажем, вроде рогатого скота.
Однажды мы с мамой поссорились, и я заявил, что пойду работать. По крайней мере стану самостоятельным человеком и начну приносить пользу обществу. Мама сейчас же со мной помирилась и стала допытываться, кто мне внушает такие мысли. Я сказал, что никто. Просто я хочу приносить пользу обществу.
— Научись сначала приносить пользу своей матери! — отрезала мама. — Я целый день кручусь на работе, а ты даже тарелку вымыть не можешь!
Слов нет, я иногда бываю несправедлив к своим родителям. Они меня очень любят, заботятся обо мне. И вообще они достойны уважения и любви. Я охотно прощал бы им некоторые их недостатки и привычки. Но я не мог простить, когда они стали унижать мое человеческое достоинство.
Ну что я такого сделал? Ну вернулся домой в двенадцатом часу. Подумаешь! Я становлюсь взрослым и должен иметь время на личную жизнь. Но мне устроили форменный скандал. Оказывается, мама уже звонила в милицию, и в морг, и к Склифосовскому. Папа топнул ногой и закричал, что они с матерью кормят и одевают меня, а я расту неблагодарным щенком.
— Боюсь, я скоро перестану тебя уважать, — горько сказал я папе.
— Молчать! — загремел папа.
Мама трагическим голосом приказала мне идти спать.
— Я вынужден подчиниться, — пожав плечами, сказал я. — Вы же меня кормите и одеваете.
И пошел в свою комнату.
Ложась в постель, я слышал, как мама шептала, что тут явно замешана девчонка, которая дурно на меня влияет.
Я заскрипел зубами от злости. Отныне я буду давать деньги маме на мое питание. Десятого я получу кое-что на почте, а потом еще заработаю. Геннадий Николаевич обязательно что-нибудь придумает.
Утром я встал, когда мама уже ушла. На столе меня ждал завтрак. Молочник был накрыт запиской:
«Сыночек, очень прошу тебя позвонить мне на работу. Мы с папой не хотели тебя обидеть. Помни, что лучших друзей, чем родители, тебе не найти. Крепко целую, мама».
Завтракать я не стал. На обратной стороне записки я написал:
«Звонить не к чему. Я уже все решил».
Вскоре за мной зашли ребята, чтобы идти в секцию. Выходя на улицу, мы столкнулись с мамой.
— Здравствуйте, ребята, — ласково сказала она. — Гарик, можно тебя на минуточку?
— Что еще? — подойдя, холодно спросил я.
— Может быть, ты хочешь извиниться?
— Нет, — сказал я. — Не хочу.
— Гарик!
— Прости, мы торопимся. — Я кивнул на ребят, которые нетерпеливо переминались с ноги на ногу, поджидая меня.
Мама взяла меня за рукав и сердито сказала!
— Ты никуда не пойдешь!
— До свидания, — сказал я, высвобождая рукав.
— Гарик, кто на тебя так влияет? — воскликнула мама. — Неужели эта…
Я так посмотрел на нее, что она не договорила.
— Скоро ты там, Гарька? — нетерпеливо окликнул меня Сергей.
— Какой ты невоспитанный, Сережа! — оборвала его мама. — Удивляюсь, как Гарик и Миша могут с тобой дружить! На Гарика ты очень дурно влияешь!
Серёга покраснел и быстро пошел к воротам.
— Как тебе не стыдно?! — крикнул я маме и бросился за Серёгой.
Мишка задержался возле мамы, пытаясь ей что-то объяснить. Но это было совершенно бесполезно.
Я догнал Серёгу.
— Извини, — сказал я.
— Кто ее укусил? — спросил Серёга. — Бросается на людей.
Я объяснил, что мы с мамой поссорились.
— Правильно, — сказал Серёга. — Ты сегодня ел?
— Нет, — сказал я гордо.
Серёга сказал, что он тоже не завтракал. Но что у него есть булка: по дороге купил.
Мы остановились, поджидая Мишку, и разломили аппетитно хрустнувшую, еще теплую булку.
Подойдя к нам, Мишка растерянно сказал:
— Почему тетя Лиза говорит, что ты меняешься к худшему? Весь класс считает, что ты становишься лучше.