Гоббс. Что же вы молчите? Кто вы такой?
Вольф. Вы меня впервые спрашиваете об этом. Я — Вольф Кингсерл.
Беула. Не может быть! Персиваль мне очень много рассказывал о вас, о школе…
Вольф. Да, мы однофамильцы и учились в одной школе, но в разных классах. Позвольте и мне познакомиться с вами.
Беула. Конечно. Пожалуйста.
Гоббс. Стало быть, я пригласила не того, кто, по моим планам, должен был ухаживать за мной.
Вольф. Я очень сожалею… Наверно, долгое пребывание вдали от цивилизации оправдывает мое незнание того, что здесь девушки ценят внимание только тех мужчин, которые женаты на их подругах. А я, к сожалению, холостяк. Прошу меня извинить за это… (С достоинством уходит).
Гоббс. И все это ради тебя, Беула. Ведь я же хотела показать тебе, какой у тебя муж.
Беула. Спасибо, милая. Я теперь сама постараюсь пристальнее разглядеть, каков он. (Уходит).
Гоббс. Но ты-то, Милли, верна моим принципам?
Фарей (целуя Гоббс). Нет, моя милая… Хотя мне так приятно, что ты в душе рада своей неудаче. Не так ли?
Гоббс. Но что он подумает теперь обо мне?
Фарей. Кто, Персиваль?
Гоббс. Нет… Этот… Он, наверно, будет презирать меня.
Фарей. Ах… мистер Вольф… Ну и пусть… Вы же с ним никогда не встретитесь…
Гоббс (сквозь слезы). Да… Наверно… Теперь уже никогда… В нем есть что-то такое… Чего нет в других… Мне не хочется, чтоб он думал обо мне плохо…
Входит горничная и подает записную книжку Вольфа.
Горничная. Извольте, мисс. Садовник нашел эту записную книжку возле изгороди. Гоббс. Спасибо, Джен…
Горничная уходит.
Что за книжка… Да тут имя… Вольф Кингсерл… Эта книжка принадлежит ему… (Бережно перелистывает) Что это такое? (Читает) «Пари с Персивалем на обед у Дельмонико, если я добьюсь поцелуя мисс Гоббс через месяц, 6 июля 1899 года». Так вот оно в чем дело!.. (Берет за руку Фарей) Милли, ты идешь со мной.
Фарей. Хорошо. Но куда?
Гоббс. Вернуть ему записную книжку.
Взявшись за руки, убегают.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Каюта парусной яхты. В потолке фонарь-иллюминатор. Посредине стол. Над ним лампа. Вдоль стен скамьи, шкафы. В стороне маленькая плита. Лестница наверх. Под лестницей дверь в соседнюю каюту. Через бортовые иллюминаторы виден туман. В каюте пожилой капитан Сэндс и Джордж в морской куртке. Оба курят.
Сэндс. Что-то долго нет мистера Кингсерла.
Джордж. Он обещал в пять.
Сэндс. Впрочем, все равно. Нам не придется сниматься с якоря.
Джордж. Нет ветра? Может быть, подует?
Сэндс. Что толку, если и подует. Туман.
Джордж. Туман как будто совсем жидкий.
Сэндс. Густеет он, вот в чем беда. Через какой-нибудь час мы будем, как дети, в белом молоке.
Входит Вольф. Тоже в морском.
Джордж. Вы запоздали.
Вольф. Да, немного.
Джордж. Капитан говорит, что нельзя подымать паруса.
Вольф. Почему нельзя?
Сэндс. Сегодня нельзя.
Вольф (вынимает письменные принадлежности и пишет). У вас всегда нельзя. То ветер дует с моря на берег — опасно. То с берега на море — рискованно.
Сэндс. Здесь, доложу я вам, проклятый берег…
Вольф. Пусть. Но сегодня мы выйдем в море. Я нанял яхту, чтобы плавать, а не торчать на приколе.
Сэндс. Ваша воля, сэр. Если вам угодно идти, не видя собственной мачты, — пожалуйста. Мои дети, слава богу, уже могут сами зарабатывать свой хлеб, а что касается старушки, надеюсь, о ней позаботятся наши наследники…
Вольф. Хорошо. Немного подождем. И если туман рассеется…
Сэндс (поднимаясь по лестнице). Этого ждать вам придется долго. (Уходит).
Вольф. Все они таковы. Им, конечно, приятнее сидеть в кабачке и рассуждать о погоде… Хотя, он в самом деле, кажется, прав. Как жаль.
Джордж. Ничего не поделаешь… А забавную шутку устроили мы сегодня с Персивалем.
Вольф. Да?
Джордж. Отправились туда с его предприимчивой теткой. Она перемахнула забор, как молодой скакун.
Вольф. О чем вы? Какой забор?
Джордж. Забор мисс Гоббс.
Вольф. Вы были там?
Джордж. Да… И такая потеха… Едва успели удрать. Как на скачках.
Вольф. Это там Персиваль забыл свою шляпу?
Джордж. Да-а… А разве вы тоже были там?
Вольф. Тоже.
Джордж. И видели ее?
Вольф. Видел.
Джордж. И какова эта старая дева?
Вольф. Почему старая?
Джордж. Нет?
Вольф. К несчастью, нет.
Джордж. Почему к несчастью, а не к счастью? Выиграли пари?
Вольф. Пари? Да ну его… Это пари… Вы же ничего о ней не знаете.
Джордж. Да, очень немного. Милли рассказывала мне о ней. Ее отец был храбрым генералом. Попал в плен. Его скальпировали. Это потрясло жену. Она умерла через неделю после рождения девочки Генриетты. Девочка оказалась у тетки, которая вогнала в гроб двух мужей и занялась мужененавистническими проповедями. И вот выросла Генриетта. И она тоже занялась литературной деятельностью подобного рода.
Вольф. Гм? Это многое объясняет и оправдывает ее, Джордж. Обе подруги о ней высокого мнения. А когда женщину любят другие женщины, это хороший признак.
Джордж. Милли от нее положительно в восторге. За женщин мисс Гоббс готова идти в огонь и в воду. Что же касается нас.
Вольф. По-моему, беда многих женщин заключается в том, что они не работают. Безделие всегда порождает нелепые идеи. Труд — это свет, позволяющий правильно видеть, воспринимать окружающее. Женщину надо вытащить из маленького замкнутого мирка, который называют у нас цивилизацией. Вытащить и поставить лицом к лицу с жизнью. Если бы мне удалось взять с собой туда такую девушку… Я бы помог ей стать настоящей… здравомыслящей… жизнеспособной и инициативной женщиной. (Смотрит в бортовой иллюминатор.) Что это? Эта лодка, кажется, направляется сюда…
Джордж. Да, как будто сюда… Постойте, Мне кажется, это Милли… Это ее спина… А кто же другая?…
Вольф. Гм?… Другая, право же, похожа на мисс Гоббс.
Джордж. Как это понимать?… Нет, они определенно гребут сюда.
Вольф. Если они явятся, то я — Джордж. То что вы?
Вольф. Я ей преподам маленький урок… Не можете ли вы с полчаса посидеть с мисс Фарей на палубе?… Там есть укромный уголок. Но тихо, тихо…
Джордж. А зачем это вам?