Первым пришел в себя генерал Крылов. Его внешнему спокойствию позавидовал даже сам командарм.
– Никому никуда не уходить! – зычным голосом скомандовал начальник штаба. – Все за работу в уцелевшие блиндажи! Восстановить связь с войсками и держать её по радио!
Последний приказ оказался далеко не лишним, поскольку горящие потоки нефти, в мгновение ока, уничтожили все телефонные кабели. Наделали они дел и на берегу, подпалив лес-топляк, в изобилии прибитый к песчаным отмелям. А от бревен занялись и стоявшие у пристани баржи. Казалось, что полыхает сама Волга. Сталинград теперь напоминал огненный ад не только при ночном, но и при дневном освещении.
Не обошлось и без жертв. Несколько человек из батареи управления штаба артиллерии и роты охраны заживо сгорели в блиндажах, залитых в первые же минуты. Но тут, на руку обороняющимся, совершенно неожиданно, сыграла именно примитивность постройки их временных убежищ. Вопреки всем основам фортификационной науки, подавляющее большинство штабных щелей, траншей и ходов сообщения отрывались не зигзагом, а прямолинейно. Оттого горящая нефть, не задерживаясь, и стекла вниз, к Волге.
Пожар на командном пункте продолжался около трех дней. И всё это время, штабу приходилось, сидя среди дыма и пламени, управлять войсками. На первых порах, пока не протянули резервные линии связи, выручали порученцы, в которых обратили многих офицеров и работников политотдела. Ежеминутно рискуя жизнью, они пробирались в расположение передовых частей, проясняли обстановку, доставляли приказы командования, следили за их исполнением.
Не преминули воспользоваться возникшей неразберихой и немцы. В тот же день – 2 октября, около батальона солдат противника, переодетых в красноармейскую форму, попытались просочиться сквозь наши боевые порядки к оврагу Крутой. Контратакой резервных рот 284-й стрелковой дивизии, разгадавших вражескую хитрость, немецкие диверсанты были полностью уничтожены.
Зато на севере войска Паулюса добились несомненного успеха, «срезав» долго остававшийся для них камнем преткновения «Орловский выступ». Ещё 1 октября, немцам удалось, встречными ударами, окружить 3-й батальон 115-й стрелковой бригады, вместе с некоторыми подразделениями 315-й стрелковой дивизии и 2-й мотострелковой бригады. На их выручку устремились 1-й и 2-й батальоны. Усиленные двумя ротами и истребительно-противотанковым артиллерийским полком, они получили задачу прорвать вражеское кольцо в направлении Орловки и соединиться с окруженными товарищами. Однако начатая 2 октября контратака сразу захлебнулась. Более того. Неожиданным ударом с севера немцы окружили и эти два батальона, вместе с частью сил 282-го полка 10-й дивизии войск НКВД. Таким образом, в неприятельском тылу оказались сразу два изолированных очага сопротивления.
Первая из этих групп, насчитывавшая около пятисот человек, проведя в непрерывных боях шесть дней, без продовольствия и с ограниченным количеством боеприпасов, в ночь на 8 октября, вырвалась из вражеского окружения, выйдя на северную окраину поселка Тракторного завода, за реку Мокрая Мечетка. В живых осталось только двести двадцать военнослужащих. Вторая группа, включавшая в себя 1-й и 2-й батальоны 115-й стрелковой бригады и 282-й полк дивизии полковника Сараева, сражалась в немецком тылу два дня и, к утру 6 октября, также пробилась из кольца противника на северную окраину Тракторного завода. Ликвидация «Орловского выступа» дорого обошлась немецким войскам. Разгоревшиеся там бои на целых десять дней приковали к себе дивизионную группу «Штахель», вместе с подразделениями 16-й танковой и 389-й пехотной дивизий противника. А ведь они вполне могли пригодиться Паулюсу и в центральной части города!
К 5 октября, когда на командный пункт 62-й армии прибыл заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Голиков, пожар там был уже в основном потушен. Только продолжало ещё дымить бетонное «корыто». Так штабисты метко прозвали открытое хранилище для мазута.
– Тьфу! – тотчас закашлявшись, в сердцах выругался Голиков. – Как вы здесь сидите?! Задохнуться же можно!
– Ничего, – пожал плечами Крылов. – Привыкли. От него теперь даже польза определенная имеется. Постоянная дымовая завеса, так сказать!