Дальше 4-му Украинскому фронту предстояли боевые действия уже на территории Венгрии и Словакии. 13 ноября 1944 года, по приказу командующего бронетанковыми и механизированными войсками 18-й армии, в состав 5-й гвардейской танковой бригады был включен отдельный армейский батальон трофейных танков в количестве тринадцати единиц. В него входили самые разнообразные машины венгерского производства. Был среди них и один легкий танк «Толди», на котором, в качестве орудия, использовалось всё то же 20-мм противотанковое ружье «Солотурн». Вот для ознакомления с ним полковник Морус и затребовал к себе вышеупомянутую инструкцию. С остальным же, проблем у советских танкистов не возникло. Управлялся «Толди», подобно нашему довоенному танку БТ, при помощи рулевого колеса и имел чрезвычайно слабое бронирование, способное защитить, пожалуй, лишь от винтовочной пули. Из-за чего его (да и всех остальных «венгров») рекомендовалось использовать только для непосредственной поддержки пехоты. При этом, правда, отмечалась их хорошая проходимость по горам и узким дорогам.
На момент передачи батальона, шесть трофейных танков участвовало в бою за Тарновце, три находились на окраине Нижней Нэмецке и ещё четыре (неисправных) оставались в Ужгороде. Единственное упоминание о боевом применении вышеупомянутого «Толди» датировано 20 ноября. В этот день он, в компании с тремя средними танками типа «Туран», участвовал в поддержке общего наступления войск 18-й армии к юго-западу от Ужгорода. Местность там была ещё более труднодоступная, чем в Карпатах – широкая болотистая равнина. Однако и противник не ждал здесь активных боевых действий. В 09.00, после сорокаминутной артиллерийской подготовки, 17-й гвардейский стрелковый корпус, при поддержке танков и самоходных установок, двинулся вперед. Пехота, в прямом смысле, шла по болоту, помогая артиллеристам вытаскивать увязшие в грязи пушки и обходя и блокируя уцелевшие вражеские опорные пункты. Только за первый час наступления, на ряде участков, вклинение в оборону венгерских и поддерживавших их немецких войск составило от двух до трех километров. Тогда, для развития успеха, новый командующий 18-й армией генерал-майор Гастилович распорядился ввести в сражение свой резерв – танковую бригаду. Это ещё больше ускорило темпы наступления. К исходу дня, прорыв удалось расширить до пятнадцати километров по фронту и до шестнадцати-семнадцати километров в глубину.
Очевидно, столь суровые условия окончательно доконали иностранную бронетехнику. По крайней мере, на 1 января 1945 года в отдельном армейском батальоне трофейных танков числилось всего пять машин – три «Турана», один «Толди» и одна самоходно-артиллерийская установка (САУ) «Зриньи». Однако все они требовали ремонта. Не выдержали!
Попадали, в качестве трофеев, в руки наших бойцов и обычные противотанковые ружья «Солотурн». Сразу несколько штук их удалось захватить благодаря мужеству и самоотверженности сержанта Расула Исетова – казаха, по национальности, во всех документах военных лет числившегося узбеком. Да и с остальными данными бравому солдату не очень-то повезло. Как только не называли его в отдельных русскоязычных источниках! То Расуном, то Есетовым, то Иситовым! Что поделаешь. Трудности перевода.
В середине августа 1944 года, перед самым наступлением советских войск в Карпатах, сержант Исетов был назначен командиром отделения 3-го батальона 650-го стрелкового полка 138-й стрелковой дивизии, входившей в состав действовавшего на отдельном оперативном направлении 17-го гвардейского стрелкового корпуса. Он находился на левом фланге 4-го Украинского фронта и готовился преодолеть Главный Карпатский хребет в районе Яблоновского перевала. А сделать это, в условиях сложного горного рельефа и плохой погоды, было весьма непросто. Особенно страдала артиллерия, то и дело отстававшая от передовых пехотных частей. Ведь транспортировать орудия приходилось, в основном, по ночам, по крутым и узким дорогам, зачастую испорченным и выведенным противником из строя. Вот так и получалось, что для буксировки одной пушки, порой, требовалось задействовать сразу две автомашины! Или и вовсе применять самые разнообразные подручные средства, типа лебедок, воротов и тому подобных.
Несколько облегчало положение наших войск то обстоятельство, что противник оказывал довольно слабое сопротивление в предгорьях и на восточных склонах хребта, отводя свои основные силы к укреплениям так называемой «Линии Арпада». В противном случае, штурмовать Карпаты было бы во сто крат труднее. Опыт обоих мировых войн показал, что лобовой штурм обороняемых специальными и хорошо подготовленными частями вершин, практически никогда не приводил к желаемому результату. Как правило, все решалось в ходе сражений на совершенно ином участке фронта, зачастую, отстоявшем на сотни километров от самих гор. Так, в 1917 году итальянские альпийские стрелки оставили свои позиции в Доломитовых Альпах лишь из-за угрозы окружения, возникшей после прорыва немцев и австрийцев у Капоретто. Бесплодные и кровопролитные «бои местного значения» длились и во французских Вогезах вплоть до окончательного краха германской армии. Уже во время Великой Отечественной войны, немецкие егеря поспешно ушли с Кавказа, прежде всего, из-за разгрома армии Паулюса под далеким Сталинградом и сопутствующего ему развала фронта. Так и в Каратах. Обороноспособность стоявшей здесь 1-й венгерской армии была серьезно подорвана в результате не прямого штурма, а обходного маневра войск 2-го Украинского фронта уже прорвавшегося непосредственно на Венгерскую равнину.