– Что ты опять разговор с Луны начинаешь? Давай, спускайся на землю.
Билл вынул пачку русского "Беломора" – это была его причуда: предпочитать всем сигаретам крепкий "Беломор", за которую подчинённые за глаза звали его не
Билл, а Bellowmore (bellow – мычание; more – больше (англ.) или, попросту, Буль (бык (англ.), – не спеша размял папироску, прикурил. Майк сунул в рот леденец – за это его пристрастие, оставшееся с тех времён, когда он бросал курить, его так и прозвали Леденцом – и продолжил, причмокивая:
– Я же тебе говорю – всё просто, как эта скамейка. Вот ты сам сейчас сказал, что после такого сеанса секса, который устроила тебе Джуди, тебе было не до работы – весь день дремал. А у русских этой проблемы нет – секса у них нет, ночью они спокойненько спят, а утром встают свеженькие, как младенчики. И работают на благо партии и правительства. Ну, сделают там с вечера потомство раз в три-четыре первых года замужества, и дрыхнут себе без задних ног. А мы в это время сексом занимаемся, да ещё со всякими штучками-дрючками, да соревнования ещё всякие выдумываем, – Майк хихикнул. – А они в это время своей идеологической подготовкой занимаются, в светлое будущее сами топают и других тянут. Мы себя на секс расходуем, а они – на великую идею коммунизма…
Майк достал из внутреннего кармана пиджака маленькую записную книжку, раскрыл на странице с закладкой из долларовой купюры.
– Вот, послушай, что сказал французский писатель Бальзак другому французу Дюма-сыну, – Майк уткнулся в свой блокнот. – "Я точно высчитал, сколько мы утрачиваем за одну ночь любви. Слушай меня внимательно, юноша, – полтома. И нет на свете женщины, которой стоило бы отдавать ежегодно хотя бы два тома".
Майк захлопнул блокнот, сунул его в карман и изрёк:
– Это он про свои книжки говорил, а у нас с тобой масштабы пошире будут. Вот и прикинь, чего мы утрачиваем… Ты Бэзила знаешь? – вдруг ни с того ни с сего спросил он.
– Какого Бэзила? – Билл пыхнул беломориной. – Я их нескольких знаю.
– Да у тебя работает. Недавно из России вернулся.
– А-а-а… Ну, если у меня работает, тогда ты задал глупый вопрос.
– Ладно. Он тебе русский анекдот о конце света не рассказывал?
– Что-то не припомню…
– Оно и видно, – Майк хмыкнул. – А то бы ты давно врубился в мою идею. Вот послушай. В один из прекрасных летних дней бог объявил всему миру, что завтра наступит конец света. Ну и к вечеру отправился посмотреть, кто чем занимается в свой последний в жизни день. Заглянул в Германию – немцы все поголовно пиво глушат и любовью занимаются, в Англию – у тех ром с сексом. Во Франции то же самое – вино и секс. У нас в Штатах, само собой, все виски упиваются и трахаются, как кролики. В Россию заглянул, а там вся страна митингует под лозунгами "Даёшь пятилетку в один день!"…
Майк довольно улыбнулся и сунул в рот новый леденец.
– Кстати, вот ещё один анекдот оттуда же. Итальянская проститутка подцепила на улице мужика, затащила к себе в постель. Лежит себе голая, соблазнительная такая, ноги раздвинула, а он упирается. Ну, тогда она и спрашивает: "Сифилитико?". Он отрицательно качает головой. Она снова спрашивает: "Гомико?". Он снова качает головой. Она: "Импотентико?". А он тогда и говорит: "Но, синьорина. Совьетико!".
Билл нервно хихикнул:
– Это мог быть и я после сегодняшней ночи.
– Ладно… Там, в России, ты это прекрасно знаешь, зря анекдотов не сочиняют. Уловил мысль? Коль секса у них нет, надо его им экспортировать.
Билл оживился:
– Послушай, Майк, кажется, я начинаю тебя понимать. Валяй дальше.
– Для начала нужно заслать к ним агента, в задачу которого будет входить внедрение секса в их жизнь. Думаю, лучше будет, если он сам не будет знать о своей задаче.