– Не надо, – отрешённо проронил он. – Деньги на вокзале… В камере хранения.
Аллочка тут же повернулась к Виталику:
– Виталик, сгоняй на вокзал… Номер ячейки, шифр… Быстро, извращенец, – взяла она за подбородок Аполлона.
Аполлон с понурым видом по-прежнему сидел за столом, привязанный к стулу, и с отвращением смотрел, как, сидя напротив него, уписывает за обе щеки торт Эдик.
В комнату вошла Аллочка.
– Ну что? Это Виталик звонил? – промямлил с набитым ртом Эдик.
– Да. Порядок, там бабок на целых шесть тачек, – улыбнулась Аллочка.
Эдик благодушно посмотрел на Аполлона.
– У, жмот, – прочавкал он. – Что, на порнухе тридцать штук заработал?
Он повернулся к Аллочке.
– Ну что, Алюся, это дело надо обмыть… Да и нашему гостю уже можно выпить.
Аллочка села к столу. Эдик взял в руки шампанское. Громко хлопнула пробка, и из зелёного, в серебристой фольге, горлышка, вырвалась пенистая струя и оросила торт. Эдик сунул горлышко бутылки в один стакан, потом во второй. Они выпили шампанское, закусили тортом.
Аллочка встала, подошла к Аполлону, взяла со стола стакан с маслом, поднесла его к губам несчастного.
– Пей, король порнухи, – сказала она. – Проголодался, небось… Калорийней продукта не сыщешь… С витамином Е.
Аполлон плотно сжал губы. По его подбородку потекли маслянистые струйки.
Эдик подошёл к нему сзади, привычным движением запрокинул несчастному голову назад, сдавил челюсти пальцами, продавил их в рот, и широко его растянул.
Аполлон, до глубины души оскорблённый подобной экзекуцией, задёргался и замычал, затарабанил ногами снизу по дубовой крышке стола так, что в своих сосудах заволновались и коньяк, и шампанское, и масло. Но всё было напрасно. Он был пригвождён к стулу, как навозный жук в коллекции какого-нибудь энтомолога. Даже у самого Аполлона почему-то возникла именно такая ассоциация – хотя ему было совсем не до ассоциаций: навозный жук, только не в коллекции, а перевёрнутый кверху лапами, и дёргающийся в безуспешной попытке, занять своё нормальное положение.
Аллочка неспеша вливала самый калорийный продукт в широко раскрытый рот Аполлона, следя за тем, чтобы калории без всяких потерь исчезали в утробе её несостоявшегося любовника. При этом она нежно и даже как-то сочувственно смотрела на страдальца, таращившего полные ненависти глаза, и ласково приговаривала:
– Ну что ты, миленький. Это же очень вкусно. И полезно…
– Всё полезно, что в рот полезло, – осклабился Эдик.
Аполлон как-то отстранённо слышал, как булькает у него в горле, чувствовал, как мягкая жидкость наполняет его желудок. И одновременно с этим весь его организм наполняла обида.
– Калорий на целую неделю хватит… Ну вот и прекрасно. А ты, дурачок, не хотел, – проворковала Аллочка, когда стакан в её руке опустел.
Аполлон обмяк, прекратив уже совсем бесполезное сопротивление. Он смирился со своей участью. Его вдруг охватила полнейшая апатия. Ему не было жалко ни денег, ни своего бестселлера, ни поруганных чести и достоинства. Хотелось только покоя и одиночества, чего-нибудь кладбищенского.
После второго стакана масла Эдик отпустил его голову и, заняв своё место за столом, снова наполнил стаканы шампанским. Они с Аллочкой снова выпили, закусили тортом.
Аполлон отрыгнул, сглотнул с мученической миной на лице.
– Может, добавить? – спросила Аллочка Эдика, беря в руку бутылку с остатками масла.
Эдик оценивающе посмотрел на Аполлона и сказал:
– Хватит. Слишком жирно ему будет, – и, обращаясь к Аполлону, спросил: – Закусывать будешь?
Он взял своей здоровенной ручищей кусок торта и, как бы предлагая, продемонстрировал его Аполлону.
Этот наглый жест вдруг снова пробудил в Аполлоне волю, жажду сопротивления. Его душила уже ярость. Бессильная злоба, раскалённая, как пески Сахары, вытеснила арктический холод и обжигающе растеклась по внутренностям и членам.
– Сам закусывай! – выпалил он, и добавил: – Смотри, не подавись!
– Ну, зачем же так грубо? – беззлобно пожурил его Эдик.
Он налил в свой стакан коньяка, выпил, и запихал в рот сразу весь "отказной" кусок торта. Прожевав, назидательно изрёк:
– Спитый холодному не товарищ.
Аллочка, сидя за столом, открыла тетрадь Аполлона и погрузилась в чтение. Было видно, что она слегка под хмельком, и что чтение Аполлонова бестселлера начинает её заводить.
– Возбуждающе написано… Эдик, я тебя хочу!
Она встала, подошла сзади к Эдику, обняла его, поцеловала прямо в жующие губы, косясь подёрнувшимися сладострастием глазами на Аполлона.
– Возьми меня, Эдик, – уже вызывающе глядя на Аполлона, попросила она.