- Я знаю, ты – ледяной ворон, - заметила принцесса, чем отвлекла человека от рассуждений. – Тогда ясно, отчего ты такой жуткий. Слушай, неужели ледяная пустыня существует на самом деле? И что же, великая битва действительно случилась? Ифриты действительно победили и создали…
- Хватит, - устало перебил светловолосый. – Уходи. Я найду тебя, когда понадобишься.
Он схватил девушку за локоть и вытолкнул в гудящее марево. Она не успела даже возмутиться, портал закрылся за ее спиной. Человек запоздало вспомнил о клинке, который принцесса прихватила с собой, но решил отобрать артефакт позже, когда найдет беглянку в Аймирале, куда та отправилась прицельным пинком.
- Что там говорила Маа? – протянул мужчина себе под нос. – На роль резонатора лучше всего подойдет пери? Прекрасно, вот и посмотрим.
Он развернулся и отправился в сторону пустыни, чтобы прогуляться, заодно - подумать, куда разворачиваются события.
Глава 5
Над Балой, столицей пустынного человеческого государства Аймираль, давно болтался поздний вечер. Горожане, утомленные дневной жарой, распахивали окна, зажигали фонари, подвешивали огненные шары вокруг домашних прудов. На углах дымились курильницы с дурманным цветом. Дома утонули в прохладе.
Пайрика завернула в переулок, вдохнула расслабляющий дымок, и только тогда услышала пение. На террасе за резными панелями кто-то отчаянно праздновал ночь. Девушка миновала портик, украшенный ажурными светильниками. Их свет кружевом ложился на полутемный зал, устланный подушками и коврами. Пайрика сбросила туфли, ступила в ножной бассейн у входа, помялась на мокрой подстилке из цветочных лепестков и направилась вглубь, туда, где звенели вопли.
В полукруглом зале горела сотня огоньков, каждый угол мерцал особым оттенком золота. Волшебный свет утонул в пряном дыму, что клубился под стрельчатым потолком, забивался в щели намертво. Пери закашлялась. В такой атмосфере не мудрено потерять счет времени, ориентацию в пространстве и остатки трезвости. Вскоре снова раздался вопль, женский голос пел с жестоким надрывом о несчастной любви, пери даже испугалась.
«Ой цветет дурман, да в поле у ручья!» - пожаловалась певица. «Джинна молодого полюбила я!» - добавил голос, чуть заикаясь. Пайрика зажала рот, чтобы не расхохотаться, она сразу узнала певицу, но хотела дослушать трагическую песнь до конца. «Джинна полюбила на свою беду». Вслед грянул корявый, но удрученный хор: «Ох!». «Не могу открыться, лампу не найду!», - закончил голос, певица всхлипнула, расчувствовалась и закашлялась. В этот момент пери не смогла сдержаться, она издала каркающий звук и согнулась от беззвучного хохота.
- Какая наглость смеяться над страданиями! – возмутилась певица. - Судя по всему, это Шан. Явилась, наконец!
Из полутьмы показалась всклокоченная шевелюра. Золотисто-русая коса растрепалась так, что превратила голову хозяйки в гнездо, на бледном лице изрядно косили серые глаза, полные слез.
- Силья, когда ты успела так набраться? – удивилась Пайрика. – И почему ревешь?
- Это трагическая песня, неужели не понимаешь? – Басилисса икнула, вытерла слезы и добавила более твердым тоном. – Я уж подумала, - тебе конец, сгинула в министерских коридорах, или дженаб Гадар наконец-то испепелил тебя к ифритовой матери.
- Так это поминки в мою честь? Самое время, ибо чует сердце, грядут неприятности.
Басилисса распахнула глаза, разом протрезвевшие, ухватила подругу за локоть и потащила на террасу. Вдали блестела россыпь огней ночного города, уличные музыканты устраивали помосты, ладили инструменты, отовсюду доносились звонкие голоса, дух пряностей и привкус теплой воды.
- Если министр Гадар снова разбушевался, предлагаю найти заклинание, пусть испепелит себя сам и дело с концом, - бросила Силья, припечатав кулаком по раскрытой ладони.
- Не суетись. Гадар подбросил нам кое-что интересное. Правда, в его случае это сразу намекает на проблемы.
- Подбросил нам?
- Вот именно. Я обязана выведать у тебя информацию об одном предмете. Если согласишься, будешь соучастником. Между тем, дельце кажется опасным.
Басилисса задумчиво дернула косу, да так сильно, что чуть не выдрала клок волос.
- Шан, это подло с твоей стороны, - пожаловалась она, наконец. – Ведь знаешь, я любопытна. Если откажусь, не успокоюсь.