— Спасибо.
После посуды я принялась за завтрак. Готовить я умела. Эту науку освоила еще с детства, когда меня от греха подальше отправляли на каникулы в деревню к бабуле. Умела, но не сказать, что любила. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — твердила моя ба, а вот я с годами стала в этом сомневаться. Через другое у них лежит (но лучше когда стоит) этот самый путь к сердцу!
Но раз уж Синица, оказался тем самым исключением, то отчего же не блеснуть своими умениями? В стряпне, разумеется.
Димка удивился, но промолчал, лишь зорко наблюдая за моими манипуляциями. Видать, голод замучил парня.
Я не сильно заморочилась, но омлет с грибами и помидорами (и откуда только?) получился, чудо как хорош. Гренки румяные с поджаристой корочкой и ничуть не подгорелые. Поставив все это на стол, хотела было взяться за кофе, но Димка со словами:
— Я сам.
Включил кофемашину. Велика наука! Тоже мне бариста! Но и я деликатно промолчала, да и приятно мне стало. Какой никакой, а знак внимания!
— Сколько сахара?
— Без сахара.
На мои слова он усмехнулся, мол, ничего другого не ожидал. Ну и пускай! Мне этот сахар потом боком обойдется, в самом прямом смысле слова. А мне формы беречь нужно!
Димка вновь сел напротив, поставив передо мной чашку с ароматным напитком. Недоверчиво оглядел мою стряпню, словно проверяя на наличие яда. Отрезал кусочек и поднес ко рту. Фома неверующий, прости господи! Появись у меня желание его отравить, я бы не стала действовать так явно. За первым кусочком следом отправился второй, за вторым третий и, вот, уже Димка уплетал омлет за обе щеки.
— Надо же, Фролова, — прожевав и запив кофе, обронил, — не думал, что ты умеешь готовить. Удивила.
— Я еще не так умею удивлять, — пряча кривую ухмылку в чашке, ответила, ненавязчиво так накрыв своей рукой его крепкую и мужскую ладонь, которую он сию же секунду отдернул, точно пришибленный током.
Плату у него, что ли за завтрак спросить натурой? Не-а, не даст. Пришла к выводу, вглядевшись в его суровые черты.
— Вряд ли осталось чем, — на мою изогнутую в вопросе бровь, продолжил, — пол команды судачит о твоих талантах. И среди них, — едко усмехнулся, — определенно точно я ни разу не слышал о готовке.
— О, — в тон ему прилетело. Не думал же этот ядовитый змей, что сможет меня смутить, верно?! — А ты значит интересовался?
— У Лебедя язык без костей. Метет, что помело. Тебе бы стоило быть более осмотрительней в своем выборе.
Ох, и зря.… Зря, он ступил на этот тонкий лед.
— Поверь, дорогой, я крайне осмотрительна. И то, что у него язык без костей, — облизнула нижнюю губу, затем ее прикусив, — только плюс.
Синицын сглотнул. Он точно это сделал, говорю вам! Затем отвел свои вспыхнувшие в одночасье глазищи, потер шею и молча уткнулся в тарелку.
И все-таки красивый гад! Красивый и недоступный. Мнется, что девка на сене! А про пол команды.… Это он, безусловно, загнул. Спала я лишь с двумя из «Волков». И первый, к слову, был моим парнем. Никита Громов. Встречались мы не столь долго, но время это проводили с пользой, а с Лебедевым мы просто спали. Он был хорош, но крайне надоедлив, потому наши пути и разошлись, как в море корабли. Жаль, что морем этим был наш городок, и час от часу нам приходилось сталкиваться.
Доедали в молчании. Димка торчал в телефоне. Не то ли переписывался, не то ли просто просматривал сообщения, а я ненавязчиво так пыталась подсмотреть. Глаз нет да нет, а косил на гаджет.
Нет. Ну не с бабами же он там переписывался, верно?! Синицын и с бабами, смех, да и только! Потому, хмыкнув и успокоив саму себя, последовала его примеру.
У меня как всегда куча сообщений с приглашениями: приличными и не очень, комменты, лайки.… Ответив на парочку, уже хотела отложить телефон, но только сейчас заметила пропущенный. Бабуля… Новый звонок раздался, прежде чем я успела набрать. Озадаченно приняла вызов.
— Внуця, — узнала я деда голос, — ты шо спишь?! Просыпайся! А мы тута в гости приехали! Встречай! — затараторил.
Г-гостей?! Елки-метелки!
Послышалась возня, затем недовольные возгласы.
— Внуця, нас тута это прекрасная мадмуазель не пускает. В какую квартиру спрашивает. Дамочка, не хмурьтесь! Вам не идет. Какие наши годы! Вот, у меня наливочка…
— Ах ты, охальник старый! — услышала голос бабули. — Я те щас как дам наливочку! А вы чего милейшая глазками хлопаете? Не видно, женатый он! Женатый! Ишь ты ни совести, ни стыда! А ведь не первый десяток уже… А все туда же…